Я – радость - стр. 6
Выложив кошелек на стол, старушенция начала тщательно отсчитывать банкноты.
И вдруг поднялась со своего старинного колченого стула и вышла из комнаты, оставив меня наедине со всеми своими ценными побрякушками, резной шкатулкой на самом видном месте и кошельком на столе. Я недоуменно обернулась ей вслед. Потом оглянулась по сторонам, радуясь этой нежданной минуте свободы. Тихо горел свет. Зинаида Павловна вернулась через несколько минут и вручила мне наконец тонкую пачку купюр. Давно я ни от кого не уходила с таким облегчением.
В метро не выдержала, пересчитала деньги и чуть не расплакалась: их было так неожиданно мало, будто я не целый день провела, отмывая огромную трехкомнатную квартиру со всеми ее бесконечными мелочами, а помыла посуду после холостяцкого завтрака!
Ехала в автобусе и, чувствуя, как снова ноет нога, пыталась успокоиться. Ведь с другой стороны, весь этот день я могла просидеть дома и вообще ничего не заработать. Опять же опыт.
Я радость, чистая, светлая, я свет, я любовь…
За окном мелькали дома и деревья, подсвеченные ночными фонарями.
…Мне тепло и спокойно, всех люблю: милую тетушку, Олю, Наташу, Светочку, Стаса, папу, Василия Николаевича, Зинаиду Павловну. Да, и ее люблю. Тепло и нежно. С благодарностью.
За две следующих недели заказ был всего один, я даже купила газету, чтобы проверить, выходит ли мое объявление. Оно исправно выходило. Подумала, может, все-таки дать рекламу с другим телефоном, с домашним, например, все равно я всегда дома. Или поискать другую работу. В итоге не сделала ни того, ни другого, зато на исходе второй недели наконец снова позвонил заказчик.
Точнее, это была заказчица, и она смутно знакомым голосом сообщила мне, что меня ей порекомендовала ее бабушка, Зинаида Павловна, может, я помню ее, – как будто такое можно забыть! – и не хотела бы я работать у нее на постоянной основе.
Вот уж чего я ждала меньше всего!
– Какой объем работы и сколько вы готовы мне платить? – спросила я, памятуя о неприятном завершении сотрудничества с Зинаидой Павловной. Как будто мне было из чего выбирать.
– Я думаю, мы договоримся, – весело отозвался голос, явно принадлежащий молодой и беззаботной особе.
Когда передо мной открылась тяжелая металлическая дверь, обитая кожей, я почувствовала, как мои глаза поползли на лоб, а рот приоткрылся от удивления.
– Даша? – расплылась улыбкой стоявшая на пороге молодая женщина.
– Оля? – с таким же радостным изумлением отозвалась я.
Все так же хромая, она посторонилась и дала мне войти в квартиру, и я, как всегда, глядя на нее, почувствовала жалость и одновременно чувство вины из-за того, что испытываю ее. Оля была непохожа на человека, которого стоило жалеть, и все-таки неужели она не обошлась бы без той ужасной аварии, которая случилась, когда ей было всего четырнадцать и которая стала причиной ее хромоты? Выходит, нет.