Я приду, когда будет хорошая погода - стр. 18

Хэвон слегка скривилась. Слова тети ее расстроили.

– Какие неудобства? Тогда то, что я приехала сюда, тоже неудобства? Я же твоя семья…

Мёнё резко оборвала Хэвон:

– В любом случае я не хочу, чтобы ты тратила деньги на дом. Просто не обращай внимания.

– Вау, это уже слишком. Любой, кто услышит это, подумает, что я приехала сюда его унаследовать. Даже если ты вышла из бизнеса, ты же все равно живешь здесь, тетя. Вода подтекает, бойлер не греет, тут и там что-нибудь сломано…

– Ты хочешь отремонтировать этот дом для меня? Нет, ты борешься с огнем внутри себя! Сбежав, ты хочешь себя чем-то отвлечь.

Правда, которую невозможно отрицать, ранит сильнее ножа. У Хэвон на глазах навернулись слезы.

– Да, тетя. Это так. Но это… слишком жестоко. Тебе обязательно было это говорить?

Хэвон бросила бусины и гирлянду обратно в коробку и, захлопнув дверь, вышла из дома.

Она пожалела об этом меньше чем через минуту. Нужно было взять куртку и следовало надеть сапоги. От холода обида только беспричинно усиливалась. Она дрожала, идя по темной ночной дороге в домашних свитере и юбке, и звук шагов преследовал ее, словно тень. Только слезы, скатывавшиеся по щекам, были теплыми.

Она остановилась на перекрестке трех дорог. Оживленный пейзаж в лунном свете был тихим, а каток на рисовых полях, шумный днем, сейчас словно спал, неосвещенный. Взгляд Хэвон невольно упал на дом с черепичной крышей. Там горел свет.

Его было недостаточно, чтобы осветить ночь, но выглядело уютно. Как свет ночника в спальне или свет фонарей в деревне Пукхён-ри.

Идти было некуда. Она вытерла слезы и глубоко вздохнула, и изо рта пошел пар. Она подошла ближе к зданию книжного магазина. На небольшой доске, висевшей на стене у входа, белым мелом было что-то написано. Такие вывески обычно были на стенах кафе.

…Увидев такую надпись, захотите ли вы зайти и купить книгу? Не знаю, кто такой Грэм Грин. Писатель, похоже. Верно: жизнь должна быть триллером утром и мелодрамой вечером. Размышляя таким образом, Хэвон медленно открыла раздвижную дверь.

– Добро пожаловать, – Ынсоп поднял голову. Казалось, он был немного удивлен.

Хэвон слегка улыбнулась, задавая себе вопрос, не зашла ли она невовремя.

– Я увидела, что открыто, и зашла посмотреть. Все в порядке?

– Что ж, иногда мы открыты до полуночи.

Девушка не могла сказать, что ушла из дома после ссоры с тетей. Поэтому начала рассматривать книжные полки, надеясь, что он не станет расспрашивать, почему она не надела пальто такой холодной ночью. К счастью, Ынсоп ничего не сказал.