Я, президент и чемпион мира - стр. 40
– Каждый день по пять-шесть часов громкого чтения, потом придешь, и еще посмотрим. Ах да, работай над «ше», у тебя какое-то специфичное «ше». На каком языке вы разговариваете в семье?
– На русском, – сказала я.
– Ну тогда понятно. Короче, никакого русского, отвлеки слух, и жду тебя через неделю, и не ешь сладкого!
Вся следующая неделя прошла в занятиях и тренировках. Я вспоминала еще в школе изученные разговорные упражнения: «бдги-птки, бдге-птке, птке, бдго, птко, бдгу, птку…»
– Молодец, уже лучше, – похвалил меня Мамука и позвал Лию. – Сегодня же в эфир ее.
– Куда? – безнадежно спросила я. – Меня? В эфир? Нет, нет, я пока не готова, нет, в другой раз. Вот завтра приду подготовленной, и потом я такая растрёпанная…
Но Лия и Мамука, погруженные в телевизионный хаос, похоже, меня не слышали.
Вечерняя аналитическая передача «Песочные часы» была личным ноу-хау Мамуки.
Над этой передачей трудились новоиспеченные журналисты, так что, если в то суровое время в эфир и пролезала «лишняя правда», это сразу же сваливалось на молодой коллектив. Прорвавшимся в студию недовольным «пострадавшим» Мамука объяснял: «Что делать, юные они, несмышлёные и учатся еще, не убивать ведь?» Среди «прорвавшихся» лидировал нынешний государственный министр Грузии Георгий Барамидзе – с европейской внешностью, но с комсомольской душой, который постоянно протестовал против критики в адрес «Союза граждан» и требовал незамедлительно наказать строптивых журналистов.
Несмотря на то, что я «собаку съела» в телевизионной сфере, дебют меня все же очень волновал: во-первых – на грузинском, во-вторых – на государственном канале, да еще в таком коллективе. Вдруг ошибусь? Позор на весь мир!
Время перед эфиром тянулось нескончаемо. У меня, обнаженной до нервов, так вспотели ладони, что на тексте смазались чернила. Вот уже в который раз я говорила себе: «Ты сможешь, а нет – останешься так, будешь работать где-нибудь продавцом или станешь на всю жизнь любовницей какого-нибудь пузатого мешка с деньгами». Не знаю, то ли далеко не эстетичная картина с пузатым дядечкой, то ли торговля у прилавка показались уж очень не заманчивой перспективой, в общем, худо-бедно, эфир состоялся. Не помню ни единого слова, сказанного тогда.
На выходе из студии меня ждали явно довольные Лия и Мамука. Лия забрала у меня текст и хлопнула меня им по голове.
– Поздравляю, Мартышка, только в следующий раз не говори «железная роза»! – сказала Лия победоносно. Шутка ли? Ее протеже оказалась годной!
– Что за «железная роза»? – растерянно спросила я.