Я, президент и чемпион мира - стр. 32

Визит «тетушки Маргариты» оказался своего рода «грин-картой» для присутствия на мероприятии семейств Салуквадзе-Джаши. Дело в том, что во время приема гостя высокого уровня мы должны были соблюдать своего рода кодекс поведения. Экзамен нужно было сдать! Ну ведь не бывает свадеб без жениха и невесты?

После двухдневного тренинга было принято решение, что мы должны надеть белые сорочки, длинные юбки и быть причесанными соответственно этикету.

– Морошкина, если увижу тебя в панталонах, я не знаю, что сделаю! – сердился дядя Миндия, так оригинально окрестив мои наимоднейшие шорты!

– Марикуна, никаких браслетов с бубенчиками, серег и широких поясов, вы же не восточные танцовщицы, – добавляла Тамуна.

– Кетуша, приди одетой, ты же не на пляже! – продолжал «кутюрье» нашего нового мероприятия маэстро Миндия.

«Пансион благородных девиц» был готов к первой проверке.

Стол блистал красотой и совершенством. Свежие цветы «Иван да Марьи» символически украшали его. Столовые приборы из серебра, отделанный золотом белый сервиз «Лемонжи» ожидали знающее этикет общество.

– Какого черта столько вилок? – ворчала я и мысленно повторяла: «Сперва маленькая, потом средняя и, наконец, большая для горячих блюд». – И сдались мне эти чёртовы горячие блюда!

Кети ежеминутно поправляла строптивые ленточки на сорочке, испытывая явный дискомфорт.

Марикуна в длинной черной юбке и белой гипюровой сорочке с камелиями напоминала знатную особу XVII–XVIII веков.

– Дитрих, мон ами, подай, пожалуйста, этот малиновый соус, – обращалась необычайно красивая, будто изваянная из воска пожилая дама к сидящему напротив меня в накрахмаленном жабо мужчине.

– Марго! Вы изменили вашей привычной диете и едите сладости? – удивлялся господин Дитрих, угощая малиной прекрасную даму.

– О, Дитрих, разве много искушений осталось в этой зряшной жизни, выглядящих так аппетитно и эстетично, что так и хочется попробовать.

Мы с Кети под столом с излишней горячностью долбали друг друга ногами. У обеих от еле сдерживаемого смеха защемило жилку на шее.

Аромат злосчастной «Мадам Бовари» развеял колдовство. Марикуна, часто моргая своими нежными голубыми глазами, обратилась к соседу.

– Можно мне одну ложечку?

Пожилой обладатель великокняжеской фамилии взял на себя функции кавалера, утонченно подающего блюдо, однако из-за одного нагло-неуклюжего движения Марикуны выронил его содержимое на ее белую рубашку.

– Фу ты, обосралась! – Эти слова, как гром среди ясного неба, прокатились над застольем избранных. Пенсне, лаклоновские платки, перчатки с монограммами, мундштуки в едином порыве оказались на столе. А нас так же синхронно выдворили с традиционного семейного праздника.