Я – православная татарка - стр. 3
Потом сосед смеялся, рассказывая, как сопротивлялась и хотела жить моя собака. Я, услышав его, сказала: «Тебя Боженька накажет!». Через неделю на работе у соседа отрезало пальцы на правой руке. Он пришел к нам домой и горько произнес: «Видишь, это мне за твою собаку». Я пожалела его и простила.
В один из весенних теплых дней началось половодье, и мой братишка пошел посмотреть на разлившуюся реку. Он зашел на мост и вдруг, поскользнувшись, упал в воду. Он не умел плавать, и его быстро засасывало под мост. Он все видел как в тумане. Казалось, спасения нет, но откуда-то сверху он увидел свет и силуэт человека, который произнес: «Ты что тут делаешь?». Незнакомец протянул руку и вытащил его из воды. Придя в себя, он оглянулся, но никого вокруг не увидел.
В детстве я особенно любила смотреть на облака. Они плыли по небу и иногда причудливо меняли форму. То они походили на стаю слонов, то на плывущие по небу корабли. А как-то раз я увидела в небе мушкетера, самого настоящего. Он шел по небу в высоких сапогах, шляпе и плаще.
У меня была подружка. Ее мама позволяла мне ночевать у них, давала одежду дочки и вкусно кормила. Мне нравилось в их теплом доме, а больше всего готовиться и отмечать Рождество и Пасху. Я подолгу смотрела на лик с иконы и думала, почему моя мама пьет и не хочет быть такой же, как мама моей подруги.
Бабушка подружки была верующей, соблюдала все обряды, но перед смертью подозвала меня к себе и спросила: «А Бог он есть?». Я удивилась ее вопросу, но с жаром стала говорить старушке, что он есть, и что она обязательно встретит его в раю. Она облегченно мне улыбнулась. Я подумала, что, наверно, человек всегда одинок в ожидании смерти и страшится своей посмертной участи.
Немного погодя я увидела сон. Я лежала на кровати и знала, что умираю. Я видела, как хлопотали мои родные, плача, готовились к моему концу. И вот наступил этот миг. Но никто из моих родных этого не замечал. Я хотела позвать их, чтобы проститься, но не могла произнести, ни слова. Тогда я почувствовала себя очень одинокой и, умирая, смотрела на лик Иисуса Христа (Нерукотворный спас). Смерть моя была легкой, кто-то убаюкивал меня, мне казалось, что я сладко засыпаю на мягкой, пуховой перине.
Однажды к нам в дом пришла учительница, потому что я не пошла в школу. Дома ее встретила нетрезвая мама. Состоялся разговор между мамой и моей любимой классной учительницей. Учителя нашего времени отличались, каким-то патриотизмом, человеколюбием, имели высокие моральные ценности. Она обняла меня и сказала, что завтра будет ждать в школе. Боже мой! Как мне было стыдно. Чувство стыда заставило меня, подростка, влезть на крышу и попытаться повеситься, чтобы лишить себя жизни и не знать больше такого позора. Но потом, что-то остановило меня, и я, рыдая, побежала по городу к храму Петра и Павла. Он был открыт. Я упала у колонны и просила Бога помочь мне, неистово молясь ему своими словами. Очнулась, от того, что стало как-то тихо и темно. Я оглянулась, в храме я осталась совсем одна, и входные двери были заперты. Я стала осматриваться вокруг, думая, что имеется запасной выход, заглянула в алтарь. Там лежали аккуратно сложенные священнические одеяния. Поняв, что выхода нет, я громко стала звать людей в замочную скважину. Меня освободили. Я шла обратно домой с большим облегчением своей души, а дома меня ждал сюрприз. Пришел брат папы и предложил закодировать маму. Я летом подрабатывала няней в детском саду, поэтому деньги на эту процедуру были.