Я поймаю тебя, Лисица! - стр. 8
Глава 2
Я переступила порог дома, закрыла входную дверь и вздрогнула, настолько оглушительным показался стук в совершенно пустом холле. Не зря говорят, что на воре горит шапка. Я не считала себя таковой, однако язык не поворачивался назвать мое занятие праведным. Но что делать, если наша ситуация была не намного лучше, чем у Корбов?
Из некогда богатого убранства в холле осталось лишь овальное зеркало у входа. Ценную мебель из Розового и Мраморного залов, произведения искусства и даже ковры несколько лет назад отобрали кредиторы, менее дорогие вещи пришлось продать. Спальни здешних обитателей тоже заметно опустели. Голубая гостиная – единственное место, которое не подверглось набегам заемщиков и где мы могли принять гостей без урона для репутации.
Ноги подкашивались от усталости, в голове ощущалась тупая боль. Тело молило об отдыхе. Тем не менее я стянула дублет, рубашку, что Пирс нашел среди старых вещей, накинула просторную тунику, убрала одежду в холщовую сумку и направилась в дальнюю часть дома.
Худенькая девушка в черном платьице и некогда белом фартуке вскочила с хлипкой табуретки и исполнила реверанс, как только я вошла в кухню.
– Доброе утро, миледи! – воскликнула она и встревоженно покосилась на холодную плиту. – Вы сегодня рано… Пока ничего не готово, но я мигом могу что-нибудь состряпать. Чего желаете?
На губах невольно поселилась благодарная улыбка. Розанна и ее мать – единственные, кто не пожелал покинуть дом, когда мы столкнулись с финансовыми трудностями и не имели больше возможности платить многочисленным слугам. Несмотря на крохи, что доставались им, они по-прежнему обращались с нами, как с представителями высшего общества, то бишь почтительно и с толикой благоговения.
– Ничего, Розанна. Я не голодна, – к счастью, голос прозвучал достаточно убедительно.
На самом деле мне ужасно хотелось есть, но в доме практически не осталось продуктов. Хорошо, если у девушки получится отыскать пару луковиц, с десяток яиц и шесть-семь картофелин. Конечно, я запросто могла умять два пирожка с вишней, один из которых предназначался Аралим, и не напоминать ей лишний раз о Пирсе, но предпочла поступить по совести – разделить их между сестрой и маленьким братом.
Я взяла табуретку, тоже шаткую, аккуратно опустилась на нее, запустила руку в кошель, достала четыре серебряника и положила на стол перед горничной.
– Держи, Розанна. Это тебе с мамой за два месяца работы. Прости, что снова задержали плату.
Карие девичьи глаза загорелись от восторга.
– Будет вам, миледи, – махнула она рукой и сгребла в карман деньги. – Мы все прекрасно понимаем, видим, как вы крутитесь. К тому же ваша семья очень добра была к нам с матушкой в свое время. Да и теперь не обижаете. Пусть боги пошлют вам хорошего и очень богатого мужа, – обычно неразговорчивая и стеснительная служанка болтала без умолку.