Я ослушалась Дьявола - стр. 28

– Да, босс!

– Хорошо, – я отключаюсь и поворачиваюсь к Алине: – Нового кровотечения еще нет?

– Не дождешься, ублюдок, – рыкает она.

Я и вправду не дожидаюсь. Ни этим вечером, ни на следующий день, ни спустя еще сутки. Напротив: после госпиталя Алине становится намного лучше, тошнота и боли удивительным образом отступают, она снова начинает с аппетитом есть, и хотя большую часть времени проводит в постели за чтением и сериалами, все же начинает понемногу гулять по пляжу вдоль океана, а Лиза оберегает ее двадцать четыре часа в сутки.

Меня это злит. Я чувствую себя совершенно беспомощным, и в порыве гнева решаюсь на отчаянный и довольно жестокий шаг.

Вечером я прихожу в спальню, заявляя с порога:

– Тебе придется сделать аборт, любимая.

Алина смотрит на меня, как на сумасшедшего:

– Ты совсем ебанулся, что ли? Я не буду делать никаких абортов.

– Я уже обо всем договорился, – я качаю головой. – Медикаметозный аборт на твоем сроке – это быстро и безболезненно. Ты уже пережила одно кровотечение – что тебе стоит пережить еще одно?

Моя жена садится в постели, почувствовав угрозу:

– Что ты задумал, ублюдок?

– Я не потерплю, чтобы моя жена изменяла мне... Ребята? Можно.

В спальню входят два медицинских брата, которым я дал по тысяче долларов: как оказалось, это достаточная сумма, чтобы нарушить клятву Гиппократа и предать идеалы профессии. Сам я не хочу пачкать руки – а вот они справляются с этим прекрасно, удерживая вырывающуюся Алину на постели и засовывая ей в рот первую из двух положенных таблеток для медикаметозного аборта.

Я все продумал: никаких чужих детей в моем доме.

13. 13 глава. Презрение

Моя неверная супруга сопротивляется долго и отчаянно, как настоящая львица, защищая свое еще не рожденное дитя. Она мечется по смятой постели, вырываясь из рук сразу двоих крепких мужчин, дергает руками и ногами, пинается, царапается и кусается, пытается выплюнуть таблетку... Ее упорная борьба вызывает уважение и восхищение, но я не готов отступить от своего плана. Наблюдая за этой жутковатой сценой со стороны, я невольно сравниваю ее с картинками из голливудских фильмов про психически больных людей, где санитары пытаются одеть на пациента смирительную рубашку. Вот только в этой комнате психически больной человек – это я.

Через десять минут, все-таки заставив Алину проглотить таблетку, мужчины оставляют ее на постели и подходят ко мне, измотанные и взъерошенные.

– Она у вас крепкая, – замечает один из парней, потирая раскрасневшееся запястье: кажется, у него там след от зубов.

– Жаль ее, – добавляет второй.