Я, они и тьма - стр. 17
Черные глаза без белков, без зрачков. Белая, как бумага, кожа. Обескровленные, посиневшие губы.
Золотая цепочка, валяющаяся под ногами. Расстегнутая. Или разорванная. Непонятно.
– Темная, темная! – орал кто-то, и я оторвала взгляд от распластавшегося тела.
Только вот без толку. Потому что все вокруг покрывала темная дымка. Как гарь костра, только без запаха. Она струилась везде, прятала людей, предметы, но ластилась к телу Йолы, касалась ее кожи, не заволакивала ее непроглядным туманом. И я чутьем, взявшемся неизвестно откуда, поняла – тьма утешает. Дает силы. Поддерживает. Чуть ли не скулит, как щенок, требующий внимания хозяйки.
Я не удержалась, протянула ладонь, не зная, чего ожидать.
И тьма радостно рванулась ко мне, не делая между мной и телом Йолы никаких различий.
– Темная! Темная!! Стражу! Скорее! – визжал кто-то надоедливо прямо над ухом.
И я открыла глаза.
***
Все обитатели дома, белые, как мел. Стоят у входа, трясутся.
Хозяин нервно комкает какие-то гербовые бумаги, его пальцы ходят ходуном. Граха держится за сердце и смотрит на меня с ужасом. Слуги, толпящиеся чуть дальше, молча разглядывают меня, и только мой старый знакомец повар трусливо маячит дальше, в коридоре.
– Очнулась, – выдохнула Граха и упала в обморок.
Остальные с воплями разбежались, и только хозяин остался стоять, глядя на меня исподлобья, набычившись. Я смотрела на него и не понимала, как это ничтожество может иметь хоть какую-то власть над другим человеком.
«Разорвать?» – радостный, веселый шепот вспыхнул черным в голове.
– А? Что? Кого разорвать? – переспросила я, и хозяин затрясся, как под током.
– Ты слышал? – недоуменно обратилась я к нему.
Он помотал головой, а потом, булькнув от страха, попятился задом, вышел в коридор и со всей силы захлопнул дверь. Щелкнул замок.
«Давай разорвем?» – снова спросил голос. И я сообразила, что он – в моей голове. Здравствуй, шизофрения! Заходи, будь как дома! Тебя-то мне не хватало еще для полного комплекта! Кожу продрал сверхъествественный жуткий мороз.
– Не надо никого разрывать, – осторожно ответила я. – Лучше как-нибудь потом.
«Не хочешшшь», – разочарованно прошептало в голове. И исчезло.
Б….! Да лучше бы я тюрьме сейчас сидела за своего козла-генерального!
Я со стоном поднялась на колени, охнула от боли в груди, которая, впрочем, тут же исчезла. С силой растерла лицо руками. Что они там кричали? Темная? Что это значит?
Я напрягла память, но – ничего. Тишина и темнота, какая-то даже неестественная. Жуткая. Может, прикрылась лавочка, и я больше не имею доступа к памяти Йолы?