Я ненавижу тебя! Книга четвертая - стр. 31
С другой стороны, Герман понимал, что если бы хотели убить, то убили бы сразу, как только вошли, не разговаривая.
Но ведь и Михаил тот еще перестраховщик. Возможно, у него есть какой-нибудь многоходовый план в загашнике. И убить Германа он всегда успеет, использовав в своих играх. По крайней мере, сам Герман на его месте так бы и сделал. А если припечет, то потом по-тихому все же завалить. Как там сказал Влад – «устроить маленький несчастный случай».
– Я знаю, ты не хочешь мне доверять, – опять заговорил Михаил, видя скепсис во взгляде двоюродного брата. – Да и не заслужил я твоего доверия за эти годы, но поверь, парень, если бы я знал, кто ты такой, я бы с самого начала уже занимался твоей защитой, а не подковёрной игрой. Не спорю, я давно мечтал убрать тебя подальше от Влада, еще когда вы были сопливыми пацанами и только-только встретились. И я пытался много раз это сделать, но Влад всегда упирался, так как ты не раз доказывал ему свою верность, и отвергал любые мои попытки. Но теперь, когда я узнал, кто ты такой, считай, что я полностью на твоей стороне.
Герман не шевелился и продолжал молча смотреть на Михаила.
– Послушай, парень, ты не представляешь, что значит для меня семья. Ты и Влад – у меня больше никого не осталось, ты ведь знаешь о том, что все погибли тогда, еще при том старом покушении, когда Влад был ребенком. Я тогда многое пережил, сам чудом остался в живых и всех своих потерял. Когда я вернулся и решил защищать твоего отца и Влада, я же тогда думал, что у меня больше никого нет, кроме этих двоих. А теперь вот есть ты… Давай, Герман, не дури, убирай оружие, и я отдам приказ, чтобы тебя отправили в больницу. И если хочешь, сам лично буду сторожить, чтобы Влад не вздумал натворить глупостей.
Лина все это время так же, как Герман, старалась не двигаться. Она прекрасно понимала, что ничем не сможет ему помочь, разве что навредить.
Мужчины оба молчали несколько минут, напряженно смотря друг другу в глаза. Казалось, что в комнате даже воздух застыл от этой звенящей тишины.
Но первым отмер Герман, он кивнул Михаилу:
– Хорошо, я согласен.
После этих слов Лина выдохнула и, нашарив ладонь Германа на постели, тихонечко сжала ее. Перехватив руку девушки и даже не смотря в ее сторону, Герман стиснул ее в ответ. И эта тихая поддержка друг друга отдалась в их душах чем-то теплым, будто перышком мягким изнутри кто-то погладил.
– Ну и хорошо, – улыбнулся дядя Миша своей кривой улыбкой и, хлопнув себя ладонями по бедрам, резво поднялся с кресла. – Сейчас позову ребят с носилками, и тебя заберут.