Я (не) ваша мама - стр. 7

Мисс Петерсон – высокая худая дама с остроносым лицом – вздумала возразить:

– Но, миледи, это неправильно! Девочка должна рано или поздно к этому привыкнуть. Мистер Карлайл всегда настаивал на том, чтобы я уносила свечу из ее комнаты.

Да, Майкл полагал, что «настоящая леди должна следовать правилам и проявлять мужество даже в мелочах», и даже ночные кошмары дочери не могли заставить его смягчиться. Спальня Шарлотты была едва ли не единственной комнатой в парадной части особняка, где не было магических светильников – чтобы у девочки не возникло желания зажечь их ночью.

Я пыталась убедить его, что это – жестоко. Если Лотте удобно было спать при неярком свете, то почему бы не пойти ей в этом на уступки? Но он в ответ только упрямо мотал головой и снова начинал разговоры о «настоящих леди». На это мне возразить было нечего – я-то, по мнению окружающих, настоящей леди не была и, соответственно, ничего об их привычках не знала.

– Мисс Петерсон, – я постаралась придать голосу всю возможную строгость, – девочке сейчас и без того тяжело из-за смерти отца. Давайте позволим ей хотя бы небольшую слабость.

Гувернантка кивнула, но всем своим видом выразила крайнюю степень неодобрения. Но мне не было до этого никакого дела. Я только подумала о том, что утром же нужно будет поставить в спальню Шарлотты канделябр с магическими кристаллами.

Я заглянула и в комнату Нэйтана – а вот он уже спал, свернувшись клубочком, как котенок. В сердце что-то дрогнуло, и я торопливо закрыла дверь. Как там говорит Шарлотта – настоящая леди не должна показывать своих настоящих чувств? Весьма разумно.

Мистер Элмерз предупредил, что они с супругой будут нынче к вечеру, и я велела подготовить для них комнаты. Дети ожидали приезда родственников с большим волнением. Шарлотта несколько раз при мне повторила «как она рада, что увидит тетю Валери» и ради этого даже надела свое лучшее платье. Нэйтан к визиту будущих опекунов относился куда более прохладно – он почти не помнил тетушку и не связывал с ее приездом никаких надежд.

Ужин был готов, как и обычно, к восьми часам, но гости задерживались, и мы не садились за стол. В половине девятого мы услышали за окном ржанье лошадей, и Эванс вышел на крыльцо, а через несколько минут объявил:

– Мистер и миссис Элмерз!

Мистера Элмерза я видела впервые, и он произвел на меня не слишком хорошее впечатление – он был среднего роста, несколько одутловат, а на лице его будто застыло выражение крайнего недовольства, которое не исчезло даже тогда, когда он обратился в нашу сторону.