Я (не) ваша мама - стр. 25
– Хорошие кони, – признал Грант.
Мою идею о разведении тяжеловозов он воспринял с сомнением. Он привык работать с изящными тонконогими лошадьми, в которых с первого взгляда угадывалась порода. Их уделом были скачки, охота и таскание роскошных карет с не менее роскошными хозяевами.
Эти же работяги предназначались совсем для другого, и я понимала, что нашему конюшему стоит немалых трудов усмирить свою гордость. Сначала он вовсе заявил мне, что потребует расчет – вот только дождется, пока мы продадим Альтаира. Но потом включился в поиск лучшего поставщика тяжеловозов и уже сам подсказывал мне, на что стоит обратить особое внимание. Теперь я уже почти не сомневалась, что Грант останется работать в поместье – пусть даже и с лошадьми совсем другого толка.
Наши скакуны тоже поглядывали на новичков с удивлением – будто не понимали, как могут те так ловко бегать на своих толстых ногах, даже копыта которых были скрыты шерстью.
– Если не возражаете, миледи, ими будет заниматься Питерс, – сказал конюший.
Я кивнула. Ему пока необходимо было сделать вид, что к этим тяжеловозам сам он не имеет никакого отношения. Но я знала, что вся конюшня находится под его чутким контролем, и он не оставит без внимания и этих не самых благородных животин.
Новости из конюшни быстро дошли до особняка, и когда я вернулась в дом, меня уже встречала разгневанная Шарлотта.
– Как вы могли решиться на такое? Позволить этим тварям находиться в конюшне рядом с чистопородными скакунами – значит, оскорбить память папы! Он никогда не допустил бы такого! Он понимал, что конюшни Карлайла – это вывеска, которая известна всей Эрландии!
Я сбросила запылившийся плащ и кивнула:
– Именно так, Шарлотта, – это всего лишь вывеска. И если мы сейчас не попытаемся хоть что-то предпринять, то скоро за этой вывеской не окажется уже ничего. В Эрландии слишком много конюшен, в которых разводят благородных лошадей, и слишком мало тех, в которых выращивают таких вот рабочих лошадок. А лорели и арели, которыми с нами будут расплачиваться крестьяне и торговцы, ничуть не хуже тех, что мы получили бы от лордов.
Ноздри девушки гневно раздувались – совсем как у норовистой лошади, которую я недавно пыталась погладить. Это сравнение так позабавило меня, что я не сдержала улыбки.
Это обидело Шарлотту еще больше.
– Вы не видите разницы, потому что сами такая же, как они – беспородная!
Она выкрикнула это мне прямо в лицо, но я даже не поморщилась. Подобные высказывания падчерицы давно уже не обижали меня. Я знала, что она обо мне думала, и не собиралась протестовать – какой смысл?