Я не ваша, господин следователь - стр. 20

— Ничего нового, Иллин, — прохожу я к дивану и устало падаю на него, вытягивая из-под подола платья ноги. Как же хорошо. — Папа как всегда думает, что я виновата в его проблемах.

— Вишен… — огорчается Иллин.

— Скоро пройдёт, уже прошло.

Иллин приближается и смотрит на меня с высоты своего роста.

— Пожалуйста, не ругайся с ним так. Мне так плохо на сердце, когда вы ссоритесь. Не могу это слушать, — её глаза полны боли, и, кажется, она действительно может заплакать.

Я вздыхаю, понимая, что не могу ей этого обещать. Всё что угодно, но больше с папой я соглашаться и терпеть его нападки не стану. С меня хватит. Хочется сказать, что я больше не появлюсь у родителей, но не хочу ещё больше огорчать Иллин. В конце концов, она не виновата в том, что Эрол несправедлив ко мне.

— Пойдём ужинать. Если честно, я очень проголодалась, — увиливаю от неприятного разговора, бодро поднимаюсь с дивана, беря расстроенную Иллин под руку, и веду в столовую.

Пока мы моем руки, Пэкк подаёт приготовленное блюдо на стол.

— Ну рассказывай, как прошел вечер в Лидлере? — берусь я за приборы.

Иллин как-то тяжело вздыхает.

— Не так, как ожидала, — признаётся честно. — Господин Рэн Сармант так и не появился во дворце…

Я едва не поперхиваюсь кусочком хлеба, который надкусила, опускаю взгляд в свою чашку с ароматным рассольником. Теперь-то я знаю его имя. Рэн Сармант… Как же хочется сказать сестре, что кроме своего пса его больше никто не интересует. Но воздерживаюсь.

— Может, — начинаю я осторожно, чтобы не слишком быть категоричной, — … может, тебе стоит посмотреть на кого-нибудь другого? — предлагаю я, зачерпывая горячий бульон ложкой.

— Что ты имеешь в виду?

— Есть и другие мужчины, — произношу и искоса поглядываю на сестру, обжигая губы.

Иллин грустно вздыхает, и я понимаю, что дела плохи, кажется, этот брюнет успел пробраться в её сердце. И не удивлюсь — господин следователь умеет производить впечатление.

— Да но… — сестра опускает взгляд в свою тарелку, — …я очень хочу с ним познакомиться. Что, если он… моя судьба?

Даже аппетит пропадает от подобных слов. Наивность Иллин ранит даже столь чёрствое, как у меня, сердце.

— Ты же его совсем не знаешь. А вдруг он… бабник или склонен к азартным играм? Или ещё хуже — пристрастен к крепительному? — не сдерживаюсь я. Но вместо обиды и гнева вижу, как лицо сестры начинает сиять, а глаза пылать.

— Я видела его, его глаза, они честные, и в них много благородства… — отвечает она, обрубая все мои подозрения на корню.

Я задумываюсь. Странно, ничего такого, что увидела моя сестра, я не заметила, кроме самонадеянности и уверенности в своей правоте. Хотя… в них было что-то такое, что заставило меня ерзать на стуле в том кафе.