Я (не) согласна - стр. 31
Мужчиной быть в этом мире проще, чем женщиной. Можно громко разговаривать, смеяться, похабно шутить и храпеть, чем я всю дорогу и занималась. Единственное, что было нелегко – это то, что женщин в обозе не было, и мужчины не бегали в кусты, а справляли свои естественные надобности вдоль дороги. А я так не умею, поэтому все каждый раз смеялись, когда я бегала за деревья или в кусты. Впрочем, в Славии деревья почти везде, а где нет их – есть овраги и высокая трава. Так что и этот момент меня не слишком напрягал.
Здесь значительно теплее, чем в Галлии. К такой жаре я не привыкла – солнце палило с неба так сильно, что шляпа была необходима почти весь день. Шляпу-то я выторговала у одного из купцов, но под ней ужасно потела и чесалась голова. Да и несвежая рубашка для моей нежной кожи оказалась тем еще испытанием. Мужчины раздевались до пояса. Дамир Всеславович имел целый саквояж тончайших батистовых сорочек и был всегда свеж и бодр. Я отчаянно ему завидовала, но молчала, с нетерпением ожидая прибытия хоть в какую-нибудь деревушку. К моему ужасу, первую ночь мы провели в чистом поле. Здесь даже реки не было – только ручей, искупаться в котором было невозможно. Мне удалось за кустами прополоснуть рубашку, но надеть её пришлось мокрую – другой одежды у меня не было.
– Ты идиот? – вежливо поинтересовался Дамир, увидев дрожащую меня. – Ты зачем надел мокрую рубашку? Хочешь лишить меня ещё одного секретаря?
– В-воняет, – коротко ответила я.
– Ну и сядь голым, а рубашку над костром повесь. Тут одни мужики.
– Не, я так не могу.
С тяжёлым вздохом Ольхов пожертвовал мне одну из своих сорочек, в которой могли поместиться по меньшей мере два Степана Градова. Я не стала спорить, с благодарностью переодевшись в кустах.
Всё-таки он хороший человек, этот загадочный Дамир Всеславович. Добрый, кажется, хотя и на первый взгляд ядовитый, как поганка. Только отец мне всегда говорил не смотреть на то, что человек говорит, а подмечать, как он себя ведёт с тем, кто ниже по положению, с тем, кто слабже. Дамир вовсе не задирался перед купцами и их слугами. Он без возражений помогал таскать тюки и ходил за дровами, только сразу сказал, что готовить не умеет, но заплатит за еду для себя и секретаря. Со старшими обращался уважительно, со сверстниками шутил, словом – образцовый кнес. А за простолюдина принять его было невозможно: он даже ел не как все. Вроде и руками ломал мясо, и пил из ручья, но неторопливо и очень аккуратно. Совсем как я.
На вторую ночь остановились в большой деревне, и Дамир Всеславович немедля велел затопить баню. Позвал и меня, настаивал, но я сказала, что приду позже, а пока займусь своими делами.