Я не прощу-2 - стр. 15
— В глаза мне смотри, цыпа! Сколько дед тебе платит? Я заплачу больше, если будешь в обеденный перерыв мне минет делать!
Перед глазами все плывет. Резко бью его по руке, даже не знаю, от чего больше — от страха, или от инстинктивного отвращения.
— Ты смотри, а цыпа-то с характером! — оскорбленно фыркает он.
Мой свекор появляется в дверях своего кабинета.
— Не троньте ее! — Он зло сжимает кулаки. — Не смейте к ней прикасаться!
— Ух, ты, дедуля раздухарился!
Переглядываются, поигрывают мускулами и ржут. Мерзко, отрывисто.
Первый все не отпускает мой подбородок. Я осознаю, что его звериный взгляд и перебитую переносицу запомню надолго.
Внезапно он разворачивается и наносит свекру удар в живот.
— Вот что, папаша! Ты сынулю своего усмири, понял? Иначе секретутку твою я себе в качестве трофея заберу! — рычит, схватив его за грудки.
Громко хлопает дверь. Свекор пытается вдохнуть. Я бросаюсь ему на помощь. Дрожащими руками отодвигаю стул, помогаю ему сесть.
— Юрий Васильевич… Юрий Васильевич, вы дышать можете? Лед принести?
Руки противно дрожат, никак не могу взять себя в руки.
Свекор нащупывает угол стола, придерживаясь, тяжело садится на стул.
— Что-то Оленька, я стар стал для бандитских разборок, — шепчет отрывисто и хрипло.
Меня трясет. Я понимаю: если Олег узнает о том, что здесь произошло, он землю рыть будет, а добьется, чтобы наши гости проиграли дело. А если узнает, что эта мразь говорила мне, может, и суда не станет дожидаться. Они с Витей оба безбашенные, я ведь знаю. Олег из следственного комитета ушел, а в душе его ничего не изменилось.
Свекор понемногу приходит в себя.
— Юрий Васильевич, не передавайте Олегу те мерзости, которые мне говорили эти нелюди, — прошу его чуть позже, когда приношу в его кабинет чай. — Олег им этого не простит. Я же его знаю…
Свекор угрюмо посматривает на меня.
— Я понимаю, Оленька. Я все понимаю. Олег — мой единственный сын. Скрыть от него сей визит не получится: видеокамеры в любом случае все записали.
— Отчего они такие разъяренные? Не понимаю цели этого визита!
— Оттого, что пять минут началось итоговое заседание по делу о разделе мебельной фабрики. Не удалось, видимо, на судью надавить, вот и бесятся от бессилия.
— Может, как-то смягчить произошедшее? Не рассказывать Олегу во всех красках? — с надеждой смотрю на него.
— Да как тут смягчишь?
Он вдруг замирает. Подходит к висящей в углу помещения видеокамере. Небольшой глазок выпадает из ниши, в которую был вставлен. Все это время видеокамера не работала…
— Ну вот. И доказательств нет, — выдыхает свекор. — Оленька, вызови мастера, пусть починит камеру. Давно мы ею не пользовались, но будет лучше, если ее починят.