Я не монстр, но кусаюсь - стр. 46

Но зов сработал, и ее не отталкивало, а тянуло к жертве. Жаль, это лишь шаг.

Не готова она еще стать матерью. Не готова!

Хотела рвануть и убежать, да пальцы одеревенели. Ноги, будто у каменного изваяния, не сгибались.

Антон осторожно прикоснулся губами уголка губ. Камила шумно выдохнула. Колкие разряды мчались по венам и размазывали мир перед глазами. Накатывали слезы. Как долго она мечтала о поцелуе! Как ждала… А теперь первое интимное прикосновение происходит вынужденно и под влиянием чар. Несправедливо!

Снова попыталась оттолкнуться.

– Не бойся, малышка, – шепнул Антон в губы и легко скользнул по коже языком. – Ты дрожишь. Замерзла?

Он отстранился на миг и, расстегнув быстро пуговицы, снял рубашку. Накинул Камиле на спину нагретую его телом ткань. Обнял и прижал к себе.

– Зачем ты делаешь это? – проговорила Камила, всматриваясь в светлое лицо в маске. Почему он кажется ей таким родным и близким? Знакомым.

– Ухаживаю за тобой. Разве не видно?

Она пожала плечами и опустила взгляд. Было страшно. Страшно, что будет неприятно и больно от чужих прикосновений, а еще страшней, что все это рассыплется утром, как сладкая иллюзия. И останется она одна. С ребенком. И вынужденно повторит мамину судьба. Ирония – хуже некуда.

– У тебя такие мягкие волосы и пахнут чудно, – говорил приглушенно Антон и перебирал ее локоны. Тепло его дыхания бежало по телу и тревожило, как дверь колокольчик.

– Перестань. Отпусти меня. Ты не хочешь этого. Все это неправда, – проговорила Камила и снова посмотрела в его глаза. Светлая радужка переливалась голубым и золотистым, расширенные зрачки отражали ее лицо в маске. Мужчина облизнул губы и коварно-жадно улыбнулся.

Кажется, слезы подошли слишком близко и сейчас хлынут из-под век, разбивая Камиле в очередной раз сердце.

– Ты не можешь, не хочешь… – бормотала она и не могла себя заставить сделать рывок и уйти.

– Хочу. Невыносимо хочу...

Лунный свет блеснул в его глазах, отражаясь в черных зрачках звездами. Антон сжал сильнее ее плечи, а затем наклонился и поцеловал. Будто нечаянно прикоснулся горячим языком, но настойчиво проник внутрь.

И Камила задохнулась в ощущениях. Хотелось пить этот сладкий напиток до умопомрачения. Представлять поцелуй – это одно, а испытывать – другое.

Его терпкий от текилы вкус придавал остроты. Жар ширился и, опустившись, опоясывал спину. Горячее надорванное дыхание вырывалось из груди непроизвольно. Кончики носов слегка соприкасались, а дерзкие руки скользили по спине и плечам и распаляли до горячки.

Камила потеряла счет времени. Забыла о своей ущербности и отдавалась сиюминутному порыву.