Я не люблю убивать.Часть 3 - стр. 2

Они прошли в просторную комнату. В камине горел огонь, возле камина сохли дрова. Чтобы прогреть квартиру и половины запасённых дров достаточно. Значит, Владимир Францевич был человеком не бедным. Дрова сейчас стояли целое состояние.

– Я к вам от товарища Штейнберга, – сразу перешёл к делу Сеня.

– В курсе. Он звонил. У меня телефон есть, – ответил лысый в очках. – Ты ведь Семён Никитин? Ты старший милиционер?

– Всё так, старший милиционер, – кивнул Сеня.

Мужчина внимательно оглядел парня. В целом впечатление сложилось положительное. Статный, крепкий, молодой, глаза не глупые; робеет, но не боится.

– Присаживайся в кресло, Семён. Я сейчас чаю тебе налью. Не откажешься?

Сеня снова потёр ладони, показывая, что надо согреться и от чая не откажусь.

– Вот и хорошо, – сказал Владимир Францевич, а Семён присел в кресло.

Бывший сыщик угощал молодого парня из рабочей семьи. Всё-таки в революции есть глубокий смысл и справедливость. Ещё год назад лысый в очках руки б Сене не подал, а сейчас в кресло приглашает и чай наливает. Разве плохо. Если сахарком угостит, вообще, прекрасно.

– Ну что, согрелся? – передал парящий стакан в подстаканнике хозяин квартиры.

– Ну да, – улыбнулся Сеня и уже смелее осмотрел убранство комнаты.

У стены во всю длину и высоту стояли полки с книгами. Был ещё диван, шерстяной ковёр на полу, представительный стол под зелёным сукном, окно с бархатными шторами, стулья и два кресла, где и разместились два человека.

– Красиво у вас тут, – похвалил Сеня и хлебнул горячего чая; сахара, к сожалению, в нём не было.

– Ничего особенного. И ничего лишнего. Всё только для работы, – махнул рукой старый сыщик.

Сеня достал пачку папирос. Предложил закурить.

– Благодарю, – угостился папиросой сыщик. – Ты говори, Семён, не стесняйся, чем я угоден новой власти?

Оба они склонились к камину и прикурили.

– Власть новая да люди прежние, – заметил Семён. – Мой непосредственный начальник тоже из ваших… из царских.

– Даже так. Если не секрет, кто таков?

– Грушев Дмитрий Олегович. Три дня как назначили. Усы у него такие шикарные.

Владимир Францевич кивнул.

– Ну как же… помню. Только, когда я его знавал, усов у Дмитрия ещё не было; прямо, как у тебя сейчас… Тебе, кстати, сколько лет? Двадцать один?

– Неделю назад двадцать два исполнилось, – ответил Сеня. – И дело у меня к вам более чем серьёзное.

– Ты пей-пей и рассказывай, – откинулся на спинку Владимир Францевич.

Сеня курил и грелся. В груди стало тепло. Ноги запекло. Хотелось снять сапоги, но как-то неудобно.

– Убийства жуткие по всей Москве, – начал рассказ Семён. – И ведь не просто убивают, а зверствуют и будто на плёнку для кино снимают.