Я нарисую для тебя любовь - стр. 13
«Доброе утро! Как себя чувствуешь? Лучше?»
«Доброе. Да, спасибо. Почему ананас?»
«Пытаюсь изучать язык цветов. Ананас – символ совершенства»
«Кто тебе сказал такую глупость?»
«Интернет:)))»
Марина тихо хихикала, глядя то на экран смартфона, то на благородный фрукт, над которым так крамольно надругались. Нет, он был прекрасен, но на символ совершенства при всем уважении не тянул.
«Ты ненормальный!»
«Я художник»
Спрятав лицо в ладонях, Марина рассмеялась в голос. Он, как ребенок, честное слово. Чуть что – лезет в поисковик и, не разбираясь, выуживает оттуда информацию. Телефон вжикнул снова.
«Записку нашла? Подними ананас»
Женщина аккуратно, чтобы не разрушить хрупкую композицию из цветов, подняла фрукт. Небольшая сиреневая бумажка с тщательно прорисованным в уголке маленьким ананасом. Марина искренне удивилась такой скрупулёзности – это не было напечатано. Рисунок сделан от руки, в уголке даже ручка чуть-чуть размазалась.
Марина аккуратно, боясь повредить тонкую бумагу, развернула листок и прочла:
«Вы очень мило сопели в трубку. Совершенно»
Краснеть? Вот уж нет уж. Но кто её спрашивал? Щеки вспыхнули. Как она могла уснуть и не выключить телефон? Как теперь ему в глаза смотреть? Как вообще вести переговоры с мужчиной, который слышал её сопение и, сто процентов, дурацкие причмокивания губами?
В том, что они были, Марина не сомневалась. Бывший муж постоянно над ней из-за этого подшучивал. Кошмар. Одна ночь. Меньше суток знакомы, а она уже спустила свою репутацию в унитаз. Чертово полотенце, чертов полуночный разговор. Нужно срочно взять себя в руки и по возможности перенести встречу или отправить на подписание договора кого-то другого.
Нервно стуча пальцами по столу, она щелкнула мышкой, открыла почту и тоскливо посмотрела на длинный список неотвеченных писем. Рабочее настроение равнялось нулю, рабочее состояние – тоже.
Возможно, ей, действительно, пора в отпуск, не была ведь ни разу за всю свою трудовую жизнь. До того рокового дня проработала всего полгода и не успела оценить прелести работника на отдыхе, потом депрессия и ежедневная битва. Никакого отпуска, даже с мужем. Он тоже был отъявленным трудоголиком. Несколько раз предлагал ей отдохнуть одной, но Марина, играя роль приличной жены, отказывалась ехать (и заодно выпускать ситуацию из-под контроля хоть на день). Когда все закончилось, битва только ужесточилась.
Первый год спать приходилось по три часа в сутки, занимаясь и документами, и встречами, и еще бог весть чем. Для Марины до сих пор оставалось загадкой, что происходило с ней те триста шестьдесят пять дней. Они выпали из жизни, слившись в один сплошной поток лиц, бумаг и цифр. Сейчас стало легче, но отпуск… что это? Видимо, организм взбунтовался, решив обрушить свою усталость на несчастного художника, который имел неосторожность проявить участие.