Я начинаю жить - стр. 27

До сих пор я получаю его милые электронные письма из Мексики – куда он отправился после Аргентины, что стоит под цифрой шесть в его списке стран для путешествий и где он задержался на целых три месяца, чтобы объездить её всю целиком, побывав везде, где только может ступить нога человека. Он искренне полюбил Аргентину, о чем написал мне в одном из безумно длинных – он это умеет – писем.

Смерть сына стала катализатором в осуществлении его давних мечт и побуждений, своеобразным поводом к действию. Надо полагать, чтобы не впасть в глубокую скорбь от утраты, он и затеял этот приключенческий маршрут по Латинской Америке. Говорю же, он умный человек – он всё понимает, знает, как залечивать душевные раны и чем отвлечь себя от бессмысленных, пагубных для здоровья страданий. «Печаль – одна из основных причин болезней и короткой жизни. Горе убивает буквально… А радость нужно находить там, где им и не пахнет. Это самое сложное в нашей жизни, требующее большого ума. Но если найдешь – ты смело можешь назвать себя сильным и мудрым человеком.» – это твои слова, да, дедушка? Я помню их наизусть. Ты мой любимый психолог, как и мама.

Открыв ящик стола, рукой провожу по его широкому дну: царапаю ногтями, ощущаю подушечками еще не согревшихся пальцев – на улице сегодня холодно – шероховатость дерева, его изъяны. Ящик пуст – странно это. Каждый раз открываю его и жду чего-то. Волшебства? Может быть. Или кого-то невидимого, кто придет и подбросит этакую ценную вещь. Книгу, например. Я бы почитала… Я скучаю по тебе, деда.

Перейдя к ящику ниже, извлекаю из него излюбленные атрибуты письма дедушки, с трепетом перебираю в руках и выкладываю всю эту драгоценность на стол. Это и качественные черные чернила в особой баночке, и золотая перьевая ручка, пару стальных гибких перьев; стограммовая бумага, не промокашка, отличающаяся своей гладкостью и хорошей плотностью – самое то для каллиграфии, чем любил иногда заниматься мой дед, чтобы отстраниться от повседневной суеты. «Душа просит гармонии» – частенько любил повторять он, когда занят пером. Жаль, что его нет рядом: уже год как изучает местную культуру разных стран.

Устремив взгляд в пустое дно, призадумываюсь: что-то здесь не так. Поглядывая на стенки ящика, понимаю, что оно глубже предыдущего сантиметра так на два. Чтобы убедиться в этом, вновь выдвигаю первый ящик – тот, что пустой – и смотрю: так и есть, он менее глубок. Странно. Всё закрываю, открываю и опустошаю третий – идентичен второму. Что не так с первым? Немного подумав над необычным дизайном стола, беззаботно пожимаю плечами и привожу его в первозданный вид, положив всё на свои законные места. Отхожу к окну, открываю форточку, чтобы проветрить помещение: душно как-то.