и отлучением её от ребенка, и дуэлью с любовником. Или… Или Киф должен был согласиться на женитьбу с Авалайн, опекуном которой являлся маркиз. Киф был загнан в угол. С одной стороны, женитьба не входила в его планы в ближайшие лет пять, тем более, на почти незнакомой пятнадцатилетней девчонке, к тому же не красавице и враждебно к нему настроенной (Авалайн осуждала их любовную связь с женой опекуна, правда, осуждала молча – кто бы спрашивал её мнения на этот счёт?). Но на другой чаше весов были слезы и мольбы Ланы, обожающей сына и не представляющей жизни вдали от него, что пугало её даже больше, чем нищенская жизнь с позорным клеймом блудницы… Но, самое главное, что вынудило Кифа согласится на этот скоропалительный брак, – это свой собственный позор, которым будет покрыто славное имя его предков, нет, не позор от того, что он был любовником замужней женщины (такое бывало не раз, и, скорее, добавляло яркости в его ореол), а то, что он будет вынужден участвовать в дуэли с человеком, вернувшимся со службы героем, да ещё и раненым в правую руку! Поднять на него оружие – покрыть себя позором на всю жизнь. Стрелять в воздух – превратиться в бычка на заклание. Позор или смерть – веселенький выбор! И было бы ради чего! Ладно бы ради великой любви, а так, ради очередной интрижки – это было чрезвычайно глупо! И Киф решил, что женитьба на глупенькой девчонке будет лучшим вариантом. Что ему помешает оставить жену жить в его родовом имении, а самому продолжать вести свободную жизнь в столице или заграницей? Но, кажется, у этой пичужки есть характер, вон какой сталью резануло её короткое и решительное "нет". А уж какие зеленые молнии сверкнули в её глазах! Кифа аж дрожью прошибло от макушки до кончиков ног! Что ж, дуэль – значит, дуэль! Здесь они с маркизом оказались солидарны – так будет лучше!
– Падре, – между тем обратилась к священнику возмущенная невеста. – Почему из-за этого любовного треугольника должна страдать четвертая сторона? Один любит и ревнует, другой не знает любви, но ищет её, третий любит только себя. Разве есть в том моя вина? Разве это справедливо искупать грехи других своей невинной душой?
– Браво, малышка! – не дал возможности ответить немало смущенному всем происходящим священнику все тот же насмешливый голос. (До падре Климента доходили, конечно, слухи, что вовсе не из-за невзрачной Авалайн зачастил в дом к маркизу Грею граф Стэмфорд, а ради победоносно яркой ее кузины Ланы, жены маркиза, так неосмотрительно оставленной им в Лондиниуме, в то время как сам отправился на службу в Индию. Но падре предпочёл принять за истину более удобный вариант, так счастливо заканчивающийся искупительной свадьбой, как только муж маркизы, и по совместительству опекун несовершеннолетней её кузины Авалайн, вернулся домой залечивать раны, полученные во время службы) – В тебе оказалось разума больше, чем во всех нас вместе взятых! Ты абсолютно права! Пусть каждый сам отвечает за свои грехи!
