Я люблю Капри - стр. 47
– Как ты можешь это пить? – Я морщусь, придумывая, как бы избавиться от очередной порции.
– Всегда хотела попробовать, – признается мама, завладевая моим бокалом. – В свое время я была слишком мала, так что сейчас должна отыграться.
Когда мы спрашиваем счет, его нам лично приносит хозяин ресторана. Он представляется как Джулиани и благодарит нас за посещение.
– Ничего не понимаю! Почему они обращаются с нами, как со знаменитостями, хотя прекрасно видят, что мы совершенно обычные люди? – спрашиваю я маму.
Она радостно пожимаем плечами.
– Я думаю, это из-за того, что все остальные пришли парами…
– И только мы – сами по себе? Боже! И все дела?
– Вообще-то я думаю, что сегодня – просто волшебный вечер.
И тут, будто в подтверждение маминых слов, единственный официант, который все время оставался глух к нашему очарованию, незаметно подходит к нам, наклоняется над свечкой и с невероятно сексуальным итальянским акцентом говорит (а пламя подрагивает в такт его словам):
– Вы не женщины, вы – рай земной!
Мы с мамой не верим собственным ушам. Может, лимончелло и крепкая штука, но комплименты кружат голову не в пример сильнее.
Я запомню этот вечер на всю жизнь.
– Пойдем, я покажу тебе Пьяццетту! – говорит мама. При этом она несколько нетвердо поднимается на ноги, но множество рук тут же тянутся отодвинуть для нее стул. – Лучше всего, конечно, отправиться туда ранним вечером – тогда это настоящий подиум, но и сейчас там будет на что посмотреть, – обещает мама.
Мы идем по улице, она держит меня под руку, и, представьте, я не против. По-моему, это прорыв. Прежде, находясь рядом с ней, я никогда не чувствовала такой близости. Не знаю, может, ей вскружили голову детские воспоминания или Марио что-то тайком подмешал в коктейль «Ким», только она порядком пьяна.
– Вот и пришли – перед тобой всемирно известная гостиная под открытым небом!
Мама сияет, мы идем с ней по булыжной мостовой в небольшой внутренний дворик, заставленный столиками и стульями с плетеными спинками. Я глазам не верю – кажется, что все присутствующие сговорились. Такое впечатление, будто каждой паре или семье дали выбрать какой-нибудь один оттенок – нежно-карамельный, серебристо-абрикосовый, белоснежный – и они выкрасили в него все свои вещи. Получается безупречное сочетание – на всей площади не найдется ни одной распущенной нитки и ни одного неотполированного ногтя. Мне никогда раньше не приходилось чувствовать себя без драгоценных украшений чуть ли не голой.
– Смотри, свободный столик, – предлагаю я, ныряя под навес бара «Тиберио».