Я люблю! - стр. 25
- Вот! А на остальных я найду еще десяток-другой условий, и в конце останутся только те, кому буду нужна я сама. С такими я уже буду знакомиться лично, но не сейчас, а лет так через шестьдесят, – с улыбкой заверила родителя.
В мои планы сейчас не входило общение с женихами. Меня должны полюбить настоящей, а не малышкой, которую хочется погладить по голове и дать печеньку.
- А не поздно? Обычно первых женихов объявляют в шестьдесят лет или семьдесят. Почти девяносто лет – слишком зрелый возраст для леди. Общество будет теряться в догадках.
- Судя по тому, что первую огненную ступень получали «мальчики» сто двадцати лет, то это еще рано! Моими я назову тех мужчин, которые чего-нибудь добьются сами. Остальные могут проходить мимо. Простые титулованные лентяи в моем доме приветствоваться не будут.
- Ох и хитрая же ты, дочка, – рассмеялся отец и тут же взял себя в руки, свел брови, изобразил строгое выражение лица. – Но твоя речь оставляет желать лучшего. Леди должна помнить, как и с кем нужно говорить.
- Мама уже сделала мне замечание, – я тяжко вздохнула, припомнив часовую лекцию о моих недопустимых словесных оборотах. – Теперь мы по несколько часов в день говорим с ней, как положено леди. А это очень неудобно и заковыристо. Я себя надутой гусыней чувствую!
- Так положено изъясняться в обществе. Но если тебе будет легче, то я и сам не люблю говорить, как лорд. Однако, делаю над собой усилие и не огорчаю семью, которая меня приняла и любит. А если могу я, то и ты сможешь. Дома с близкими можешь говорить так, как тебя устраивает, но привычка помнить, что ты леди, должна быть у тебя выработана до автоматизма. Сейчас тебе много спускают с рук, но так будет не всегда. Еще несколько лет, и на тебя станут смотреть, как на невоспитанную малышку. Вот это нашему роду точно не принесет пользы. Наследница, не умеющая себя вести, это позор для матери, ее воспитавшей.
- Я буду стараться, – обняв его за шею, я устроилась щекой на могучем плече. – Даже если у меня язык в узел завяжется.
- Давай без трагизма! Все у тебя получится. Ты же наша звездочка! – он говорил радостно, с гордостью, но я ощущала горечь в его словах.
Вспомнил ли он всех тех детей, что ни потеряли? Наверное, раз сжал меня сильнее обеими руками. Такое горе никогда не забудешь. Можно смириться, заставить себя двигаться дальше, но не забыть.
Мы всей семьей ходили в семейный склеп на день имени каждого из моих братиков и сестер. Да и просто так родители спускались к ним иногда. Я же старалась отвлекать их, как могла. Пела, играла для них на музыкальных инструментах, шкодила, подкладывая в сапоги камешки и лягушек в ящики столов. Делала все, чтобы для печали у них было как можно меньше времени. И пусть всех ушедших я заменить по пакостям не смогу никогда, уже за возможность увидеть искренние чувства, отличные от печали, я готова была побороться.