Я – легенда (сборник) - стр. 58
Он заставил себя подумать о чем-нибудь другом. Надеяться опасно. Эту банальную истину он давно возвел в жизненный принцип.
На следующее утро пес появился снова. На этот раз Роберт Невилл открыл дверь и вышел на крыльцо. Пес тут же дал стрекача от тарелки и чашек и дунул через улицу – только пятки засверкали. Его правое ухо вывернулось на бегу.
Невилла всего передернуло. Едва подавив в себе инстинкт преследования, он с независимым видом уселся на край крыльца.
На той стороне улицы пес снова юркнул между домами и исчез. Просидев пятнадцать минут, Невилл вернулся в дом.
После легкого завтрака он опять выставил на крыльцо еду.
Пес явился в четыре, и Невилл снова вышел, предварительно выждав, пока пес не утолит голод.
Тот вновь дал стрекача. Но на этот раз, видя, что его не преследуют, он на миг замешкался посреди улицы и оглянулся.
– Все в порядке, малыш, – крикнул Невилл, но при звуке его голоса пес снова поспешил скрыться.
Невилл, как каменный, сидел на крыльце, скрежеща зубами от нетерпения.
«Проклятье, что же это такое со мной! – думал он. – Чертова псина!»
Невилл заставил себя подумать о том, через что прошел этот пес. Бесконечные ночи, когда он, распластавшись на земле, укрывался бог знает где, а вокруг, чуть ли не перешагивая через его трепещущее тельце, бродили вампиры. Добывание пищи и воды, борьба за выживание в мире без хозяев – непростая задача, если твоя душа обитает в поневоле зависимом от человека теле.
«Бедняга, – подумал Невилл, – я буду к тебе добр, когда ты вернешься и останешься жить у меня».
Возможно – пришло ему тут в голову, – у собаки больше шансов уцелеть, чем у человека. Собака меньше и может спрятаться в таких местах, куда вампиры не способны добраться. Собака наверняка может чувствовать нелюдскую сущность тех, кто ей попадается. Просто унюхать эту сущность.
Предположение ничуть не обрадовало Невилла. Потому что, невзирая на доводы рассудка, он все время цеплялся за надежду, что в один прекрасный день разыщет себе подобного: мужчину, женщину, ребенка – все равно кого. Когда исчезло гипнотическое давление массовой культуры, секс быстро стал терять для него смысл. А вот одиночество он все еще ощущал.
Иногда он позволял себе явственно воображать, как находит еще кого-то живого и здорового. Но чаще пытался внушить себе мысль, которую искренне считал непреложной истиной, – что он действительно последний на планете человек. По крайней мере, в той части планеты, которую знает не понаслышке.
За этими мыслями он чуть не позабыл, что вечереет.
Испуганно встрепенувшись, он поднял голову и увидел бегущего к нему через улицу Бена Кортмана.