Я купила своего врага - стр. 16
Это должно было выглядеть смешным и глупым. Взрослый мужчина, сотканный сплошь из стали и тугих узлов, двигается под плавную музыку. Вот только смешно мне совсем не было. В его движениях было столько эротизма, что я беспокойно заерзала. Дыхание сбилось, а язык несколько раз прошелся по пересохшим губам. Похоже то, что задумывалось как испытание для Эла, становилось испытанием для меня.
Эл
Она лежит на подушках, делая вид, что расслаблена, но в прошлые годы я изучил ее настолько хорошо, что мне видна каждая напряженная мышца. Асэна нервничает и это вызывает во мне какое-то темное удовлетворение. Хочется подойти и сжать в руках её тонкую шею. Когда она приказала танцевать, я едва не слетел с катушек. Наверное, всю ночь придумывала, чем меня задеть.
С другой стороны, Асэна столь наивна в своих попытках уязвить меня. В голове всплывают воспоминания, одно хуже другого. Те женщины, что покупали меня до нее, были гораздо более извращенными. Последняя заставляла совокупляться со всеми своими подружками, а иногда и другими рабам. Я передергиваю плечами, делая очередной выпад.
Давно не танцевал. Последний раз был еще до поступления в академию. После случившегося ушел из танцевальной школы и больше не смог вернуться. Но тело быстро вспоминает забытые движения, скользит в пространстве само, без подсказок. Музыка заполняет все вокруг, вытесняя боль воспоминаний, и я снова смотрю на нее.
Легкая ткань сползает с ее бедра, обнажая кусочек загорелой кожи. Асэна настолько занята разыгрыванием передо мной жесткой рабовладелицы, что даже не замечает этого. Но вот я – замечаю. И меня это злит. Тело Лефевр не должно волновать меня. Я уже проходил это и вырвал надоедливое желание с корнем. По крайней мере так мне казалось.
Внезапно перед глазами встает ее более молодая версия. Парни тогда чуть не передрались из-за того, кто будет раздевать Асэну. Мне стоило большого труда сдержаться и не набить их наглые морды. Сделав вид, что забочусь об их же безопасности – вдруг о нашей подставе станет известно – сделал это сам. Но на самом деле я просто не мог позволить кому-то другому прикоснуться к ней.
Когда толпа завалилась в кабинет ректора, а она лежала там дезориентированная и полностью беззащитная, мои кишки скрутились в тугой узел. Мне хотелось броситься вперед, замотать ее в оделяло и скрыть от чужих глаз. Идиот. Тупой идиот. Я до крови прокусил губу, чтобы прийти в себя. Вспомнил горе и отчаяние в глазах матери. И все из-за этой эгоистичной сучки.
Тогда я смог отбросить в сторону все другие чувства и довести начатое дело до конца. Но сейчас никто и ничто меня не сдерживает, поэтому я откровенно пялюсь на ее обнаженное бедро.