Я, король и его тень - стр. 36
Телохранитель короля осторожно передал мне цветок, и при этом рука его коснулась моей руки. Вздрогнув, я уронила розу, но в ту же секунду пальцы телохранителя переплелись с моими пальцами, и он сжал мою руку в своей.
В этот момент мне показалось, что сердце моё остановится. Священник как раз спросил, согласна ли я стать женой Вильхельма Эрмелинга, а я ничего не смогла ответить – просто ничего. Единственное, на что я оказалась способной – это повернуть голову и посмотреть на телохранителя. Он тоже смотрел на меня, и когда наши взгляды встретились – произошло что-то волшебное, что-то невероятное.
Меня будто поднял цветочный вихрь и закружил, одурманивая запахом белых роз, поднимая к звездам…
- Шарлотта, - мягко окликнул меня король, и я вздрогнула, потому что цветочный вихрь рассеялся.
Телохранитель опустил голову, разглядывая мраморные плиты, и вместе с его взглядом пропало волшебство.
Словно пробудившись от сна, я увидела злое и бледное лицо королевы Алисии Маргариты. Конечно, какую мать не перекосит от злости, если невеста – нищенка и развратница, которую взяли в семью только по прихоти любимого и единственного сыночка – вдруг замолчала у алтаря, когда полагается плакать от счастья и благодарить небеса за такого великолепного мужа.
При всей моей неприязни к королеве, я испытала самый жгучий стыд и поспешила подтвердить клятву верности и своё согласие стать женой Вильхельма.
Но пока я говорила – сбиваясь на каждом слове, потому что язык мой заплетался, как у пьяной – я чувствовала прикосновение руки телохранителя к моей руке.
Он не отпускал меня, сжимая мою ладонь всё крепче, и я ощущала это прикосновение ближе и сильнее, чем прикосновение своего жениха. Я боялась посмотреть на короля, чтобы не выдать себя, и не знала – надо ли намекнуть хозяину о вольностях, которые допускал его слуга?
Но разве взять за руку – это вольность?.. Тем более, что прикосновение не было мне неприятным…
Обряд закончился, и я священник объявил меня женой короля Вильхельма.
- Пусть муж поцелует супругу, - торжественно закончил священник службу, и я послушно повернулась к королю.
Дитрих тотчас выпустил мою руку и отошел на пару шагов, а его величество откинул с моего лица фату и коснулся губами моих губ – нежно, легко, так, как и полагается целовать новобрачную при гостях.
Как же он поцелует меня сегодня ночью, когда мы окажемся в спальне? Наедине?
Мне стало жарко от этих мыслей, а король уже вёл меня к выходу, и все присутствующие бросали нам под ноги лепестки роз и конфетти. Я видела лица гостей – радостные, завистливые, смеющиеся и заплаканные, и не видела только лица Дитриха. Наверное, телохранитель шел следом за нами, но я не могла оглянуться – мешала тяжелая фата, да и это будет выглядеть странным, если невеста начнет оглядываться…