Размер шрифта
-
+

Я, камень - стр. 3

Но – чу! В мою сторону идут люди, причем с разных сторон. Панорамность зрения очень удобна, хотя я предпочел бы рассматривать окружающее глазами, а не всей поверхностью. У каждого свои слабости.

Со стороны перевала по дороге бредет седобородый старик с корявым посохом и заплатанной сумой через плечо. Наверно, нищенствующий певец или просто бродяга, состарившийся в скитаниях. Видно, что он устал. Дорога, спускаясь в долину, идет под уклон, но старик едва волочит ноги. Наверняка сядет передохнуть, потому что до самого города ничего удобнее меня ему не встретится. Я не против. Плохо только, что старик идет один, и если он не имеет привычки беседовать сам с собой, я опять не узнаю ничего нового. Но даже если он имеет такую привычку, с какой стати ему рассуждать вслух о том, что делается в мире? Скорее всего мне придется выслушать жалобы на стариковские болячки, сопровождаемые постанываньем и кряхтеньем, да так, пожалуй, что у меня самого заломит в пояснице, которой у меня вовсе нет. Внушение – великая, но жутковатая сила.

Зато со стороны города движется на рысях целая кавалькада из шести всадников. Вернее, из пяти, потому что вряд ли можно назвать всадником того, кто лежит на седле животом, напоминая вьючный куль. Сначала я в самом деле принял его за вьюк, но теперь видно, что это все-таки человеческое существо, хотя на голову ему надет какой-то мешок. У меня хорошее зрение. Кавалькада еще далеко, и старик будет здесь раньше.

Как я и думал, он собирается отдохнуть. Кряхтя, кое-как вскарабкивается на меня, и расслабленно блаженствует. Ему приятно, что я успел прогреться на солнышке, старые кости любят тепло. Зеленая ящерица, в первую секунду отбежавшая к моему краю, делает вывод, что старик безопасен, и продолжает греться. Знакомый стервятник с утра ко мне не наведывался, а сейчас я различаю его над городом, он кружит там в сопровождении нескольких сородичей. Ну, это нам знакомо. И подмеченная мною кавалькада неспроста пылит по дороге.

Была драчка, верно? С убитыми. Никакой противник к стенам не подступал, значит, милейшие горожане передрались между собой. Небось пособники злых сил пытались свергнуть доброго короля Угорела и прекрасную королеву Варикозу, а преуспели или нет, пока не знаю. Но все уже кончено, не так ли? А поперек вьючного седла лежит важный фрукт, которого постеснялись убивать в городской черте, я угадал?

Интересно знать, кто он? Неужто сам Угорел?

Насколько мне известно, моя обидчица королева Лигатура умерла около года назад от медленного отравления ртутью, а две ее дочки, Геенна и Убиенна, во всем превзошедшие мамашу, по приказу Угорела были изгнаны из страны. Вообще-то народ, освободивший доброго короля из тюрьмы и ожидавший в знак монаршей признательности если не хлеба, то хотя бы зрелищ, шумно требовал публичной казни негодяек, но добрый Угорел заливался слезами при всяком упоминании о плахе, костре или виселице, а чувствительная королева слегла в постель, жалуясь на расширение вен. Народ пошумел и успокоился.

Страница 3