Я изменю тебе с... или Большая игра - стр. 19
Я подхватываю ее руками под ягодицы и приподнимаю в воде. Моему взгляду предстает гладко выбритый лобок и аккуратные розовые губки. Пиршество для глаз. А если развести эти послушные ножки пошире и закинуть одну на свое плечо…
– М-м-м, ты даже на вид сладкая, крошка, – шепчу я, только проведя носом по влажным складочкам.
– Ты еще не попробо...
Бульк.
И я слегка притапливаю ее, не дав договорить, и одновременно припадаю губами к губам. Таким же мягким и сочным, как те, что только что целовали меня.
На удивление она не барахтается, пытаясь вырваться, а лишь покорно расслабляется, и я отпускаю руку, позволяя ей всплыть и вдохнуть глоток свежего воздуха.
Она коротко всхлипывает и принимается медленно водить руками в воде, поддерживая себя на плаву. А я так же медленно, круговыми движениями обвожу крохотный бугорок, что начинает набухать и несмело показывается из-под скрывающего его кожаного капюшончика.
– Он у тебя такой красивый, ладный, как вся ты, – я нежно посасываю клитор, изредка мягко прикусывая его, ощущая под руками, как мышцы начинают мелко подрагивать в такт движениям языка. – Ладная такая крошка. Ладная и сладкая.
Язык проникает в узкую расселину, где горячо, несмотря на разницу температур воды, воздуха и тела. Она запрокидывает голову, выгибаясь от первого спазма приближающегося оргазма.
– Не так быстро, крошка. Быстро – слишком скучно.
Не отрывая губ от требующего моего пристального внимания десерта, я устраиваю ее голову на бортик и продолжаю неторопливое поглощение сладкого. Довожу ее до края и отпускаю, снова кружу и дразню, и в очередной раз отступаю, не забывая при этом мять аппетитные полушария в воде.
– Ты за что-то наказываешь меня? – хрипло сипит крошка, безуспешно пытаясь прижаться к моему рту во время следующей паузы.
– Разве что за то, что ты слишком торопишься, сладкая. А я люблю долго и ме-е-едленно.
– Днем ты не особо возражал.
– Днем мне казалось, что я уснул от адской жары и брежу.
– А сейчас?
– А сейчас у нас вся ночь впереди.
И, может быть, не одна?
– Ты эгоист, – стонет она от явного разочарования.
– Почему это?
– Я тоже хочу… подразнить тебя. Как ты меня сейчас.
А ты недостаточно дразнила меня в течение дня? Каблуки, юбчонка-разлетайка, мокрая блузка, открытая спина и никакого белья, отсутствие которого так отчетливо было видно всем… Нет уж, розово-золотая бабочка. Теперь мой черед. И даже плевать, что могут увидеть или услышать соседи.
Я переворачиваю практически невесомое в воде тело и прикусываю аппетитную задницу, с удовлетворением дождавшись легкого “ах”. Приподнимаю ее на бортик и, урча, как голодная псина, жадно накидываюсь на доступные нежно-розовые складочки. Я вижу, что ее кожа, с которой стекает теплая вода, покрывается мелкими пупырышками – то ли от прохлады ночного воздуха, то ли от неумолимо накатывающего оргазма. В этот раз я не торможу – облизываю, посасываю, прикусываю и снова с оттягом прохожу по самой сердцевине, проникая языком так глубоко, как только достаю.