Я исчезну во тьме. Дело об «Убийце из Золотого штата» - стр. 46
«Насильник с востока» нанес новый удар рано утром 8 марта, в Арден-Аркейде. В «Сакраменто би» опубликовали статью об этом нападении («Возможно, это серийное изнасилование»). Автор отмечал, что «жертва была дома одна, без мужа и маленького ребенка, которые проводили ночь понедельника в другом месте. “Насильник с востока” никогда не совершал нападения, если в доме находился мужчина, хотя иногда действовал в присутствии детей». Если кто и задавался вопросом, следит ли «Насильник с востока» за публикациями о нем в прессе, после появления этой статьи все сомнения исчезли. Следующей его жертвой была девушка-подросток, но после этого он начал выбирать гетеросексуальные пары – одиннадцать подряд, – и они стали главным объектом его нападений.
Восемнадцатого марта с 16.15 до 17.00 в управление шерифа поступили три телефонных звонка. «Я – “Насильник с востока”», – произнес мужской голос, после чего звонивший засмеялся и повесил трубку. Второй звонок стал точным повторением первого. Потом был третий: «Я – “Насильник с востока”». Я выследил свою следующую жертву, и вам меня не поймать».
Тем вечером в Ранчо-Кордова шестнадцатилетняя девушка вернулась домой с подработки в «Кей-Эф-Си», бросила пакет с купленной навынос едой на кухонный стол и схватила телефон, чтобы позвонить другу. Ее родителей не было в городе, и она собиралась ночевать у него. Телефон издал один гудок, а на втором из спальни родителей девушки появился человек в зеленой лыжной маске, с топориком, занесенным над головой.
На этот раз жертве удалось немного лучше рассмотреть лицо «Насильника с востока», так как его лыжная маска имела вырез в центре. Исходя из предположения, что «Насильник с востока» – молодой житель Ранчо-Кордова, Шелби и Дейли принесли пострадавшей кипу принадлежавших соседям школьных альбомов и внимательно наблюдали, как она их листала. Девушка остановилась на выпускном альбоме школы Фолсом за 1974 год и протянула его Шелби, указывая на фото одного из парней: «Вот этот больше всего на него похож». Полицейские подняли историю человека с фотографии. Он отличался неуравновешенностью, имел странности и работал на заправке на бульваре Оберн. Пострадавшую посадили на заднее сиденье полицейской машины без опознавательных знаков и попросили понаблюдать за тем человеком с расстояния трех шагов, пока он заправлял машину. Девушка не смогла сказать ничего определенного.
Дома, которые выбирал преступник, имели различную планировку. Среди жертв были как молоденькие девушки-подростки, которые сидели, прижимая к животу диванную подушку, и со страданием и растерянностью на лице качали головой, когда их спрашивали, поняли ли они, что произошло, так и женщины лет тридцати пяти, недавно пережившие второй развод, записанные на курсы красоты и активно участвующие в деятельности клубов для одиноких. Но с точки зрения детективов, поднятых с постели среди ночи, описания мест преступления выглядели поразительно однообразно. Разрезанные шнурки на потертом ковре. Глубокие красные борозды на запястьях. Следы взлома на оконных рамах. Оставленные открытыми кухонные шкафы. Пивные банки и коробки из-под крекеров, разбросанные в патио за домом. Жертвы слышали, как преступник открывал какую-то сумку, шуршал бумагой, вжикал застежкой-молнией, похищая украшения с гравировкой, водительские права, фотографии, монеты, иногда деньги, хотя кражи явно не были его главным мотивом, поскольку другие ценности он не трогал, и зачастую украденное, например обручальное кольцо, грубо сорванное с отекшего пальца, обнаруживалось брошенным где-нибудь неподалеку.