Я исчезну во тьме. Дело об «Убийце из Золотого штата» - стр. 3

Многие писатели, по́том и кровью собравшие столько материала, могли просто запутаться в деталях: статистике свойственно вытеснять человечность. Черты, благодаря которым человек становится педантичным исследователем, зачастую идут вразрез с этим жизненным качеством.

Однако в книге «Я исчезну во тьме» содержится не только прекрасное освещение событий, это еще и в равной степени точный моментальный снимок времени, места и личности. В работе Мишель оживают калифорнийские жилые микрорайоны, потеснившие апельсиновые плантации; новенькие комплексы с зеркальными окнами, где жертвы превращаются в звезд собственных душераздирающих триллеров; городки в тени гор, раз в год кишащие тысячами ползучих тарантулов в поисках пары для спаривания. И люди, боже ты мой, люди – оптимисты из числа бывших хиппи, энергичные молодожены, мать и ее дочь-подросток, которые спорят из-за свободы, ответственности и купальников, не ведая, что этот спор станет для них последним.

Меня все это зацепило с самого начала – как, по-видимому, и Мишель. Ее многолетняя охота за личностью «Убийцы из Золотого штата» далась ей нелегко: «Теперь у меня в горле навсегда застыл крик».

Мишель скончалась во сне в возрасте сорока шести лет, не успев закончить эту впечатляющую книгу. Вы найдете здесь также записи по делу, подготовленные ее коллегами, но личность «Убийцы из Золотого штата», его «автора», остается неизвестной. Эта личность меня нисколько не интересует. Я хочу, чтобы его поймали; мне все равно, кто он такой. Посмотреть в лицо этому человеку неинтересно; знать, как его зовут, – тем более. Мы знаем, что он натворил, и любые сведения помимо этих неизбежно будут ощущаться как заурядные, блеклые, какие-то шаблонные: «Моя мать была жестокой. Я ненавижу женщин. У меня никогда не было семьи…» и так далее. Я хочу больше знать о настоящих, адекватных людях, а не о грязных отбросах человеческого рода.

Я хочу больше знать о Мишель. Пока она подробно рассказывала о том, как искала этого человека-тень, я поймала себя на мысли, что старательно отмечаю все подробности, касающиеся самой писательницы, которой я искренне восхищаюсь. Кем она была, эта женщина, которой я доверилась настолько, чтобы погрузиться в этот кошмар? Какой она была? Что сделало ее такой? Откуда в ней эта тактичность? В один из летних дней я вдруг направила машину по занимающему двадцать минут маршруту от моего дома в Чикаго до Ок-Парка и переулка, где полиция нашла «ту самую девушку», а Мишель-писательница – свое призвание. Только оказавшись на месте, я осознала,