Я иду искать - стр. 6

Снег. Он сиреневым звуком пахнет. Тихим, бесконечным, таким: «А-аа, а-аа», – как музыкальная шкатулка игрушечная. От мужика того, убийцы, – бурной радостью, восторгом бьет. Чистым, синим, без примесей, громко, литаврами. А девка кислая – лимон, челюсть сводит. Я сразу поняла, так пахнет похоть. Она этого мужика хотела, завлекала, думала, он ее трахать будет, открывалась перед ним. А он ее… Ха-ха… Дура! Так тебе и надо. Мне захотелось прыгнуть на нее, разорвать это голое голодное тело, исходящее кровью и белой ледяной болью. Кусать его, грызть, почувствовать его вкус…

Стало весело.

Я ломанулась сквозь черные ветки обратно на дорогу, помчалась, вывесив язык. Мне было жарко, от шерсти валил пар, я это чувствовала. Меня гнала радость – буйная, животная.

Сколько времени я бежала, где, куда, не знаю. Как перекинулась обратно, не помню.

«Убийца всегда возвращается на место преступления…» Смешно.

Вот я и правда вернулась, шлепаю с утра через тот же двор, где вчера это… Ничего, что я почти каждый день тут хожу в контору свою? С улицы в арку между банком и книжным магазином – и по дорожке, меж луж лавируя, в глубине двора, чтоб срезать. Да и не я одна. Вон впереди пара теток труси2 т… Во встали. Жалом водят: «Чей-то? Полиция, че ли? Случилося че, а?» Козы любопытные. Случилось, случилось… Еще как случилось.

Вон полицаи шебаршатся. У машины покурить встали.

Вон еще один подошел. Здоровается, ручки жмет. Где я его видела? Высокий. Стройняшка, не раздавшийся в брюхе. Куртка моднявая, овчинная кожа, тонкая, серая, не дешевый куртец. Повернись-ка, дай рожу глянуть… Повернулся. Точно видела. Вроде недавно совсем. Ничего такой. Лет тридцать пять – тридцать семь. Волосы давно не стриженные, лохматые, каштановые. Лицо жестковато. Ну, это понятно, мент – не кисейная барышня. Глаза зеленые… Хотя нет, глаз его я отсюда разобрать не могу, далеко. Но они должны быть зелеными. Холодными и яркими. Как ряска на болоте, под которой скрывается трясина.

Трясина… Держись подальше, Элла.

– Ага, сорок второй размер – женская ножка! Прям Золушка. Это у меня сорок второй. – Костя хохотнул, споласкивая стаканы.

Я вечером к Косте Семенову зашел. У нас квартиры в одном подъезде. Он один живет, и я один. Только у него своя, а у меня служебная. Казенный дом, так сказать. Пива взял, зашел.

Спросил его, проверил ли он размер ноги Феоктистовой. Если «мужа трупа» он из подозреваемых сразу исключил по причине слишком большой стопы, то что насчет свекрови? Может, это не Ганнибал. Может, это она метнулась за «красавицей-невесткой» и того, размазала ее по дворницкой. Дела семейные – всяко бывает. Тоже версия, пока других не нарыли.