Я и три Отелло - стр. 46
И снова я прикрыла глаза, оставив между веками совсем маленькую щелку. Теперь могла видеть, как они принялись обсуждать мое тело, указывая руками на его отдельные части. Если бы не опасалась за свою жизнь в тот момент, то сгорела бы от стыда. Но щеки мои, все же, похоже, зарделись, что, конечно же, не укрылось от внимательного взгляда Эя. Иначе, зачем бы ему было их касаться рукой? А потом еще задавать какой-то вопрос второму мужчине, тому, что был в бирюзовом костюме. А он в свою очередь потрогал мне лоб и ткнул в рот какую-то штуку. Может быть, градусник, а там, кто его знал…
Так или иначе, а меня снова покатили куда-то. Теперь ввезли в более просторную комнату, и там я оказалась не одна такая болезненная и израненная. Перпендикулярно самой длинной стене в ней уже стояло несколько подобных моей кушеток, и на всех них тоже лежали обнаженные пациенты. Вернее, пациентки. Да. Все они были женщинами. Теми самыми, которых уже много раз наблюдала. И на плантациях, и здесь, в больнице.
Не скрою, мне стало интересно рассмотреть их тела. Ведь, отсутствием ресниц, бровей и вообще волос, они уже отличались от меня, вот я и стала за ними подсматривать, чтобы выявить и другие различия. Первое, что бросилось в глаза, совершенно малюсенькие груди. Ну как у девочек-подростков, просто припухлости были вместо женской груди. Когда я повела взгляд ниже, скользя им вдоль довольно стройного и упругого тела, то отчего-то вздрогнула, обнаружив старый шрам на животе. У меня сразу возникла догадка, от какой операции он мог остаться. Но делать выводы не спешила. Сначала посмотрела на следующую пациентку на соседней кушетке, потом еще на одну. И так получилось, что углядела, одинаковые шрамы у всех них.
– Не может быть! – не хотелось верить, что все они подверглись когда-то одной и той же операции, а именно шрамы свидетельствовали, что им никогда уже не судьба была стать матерями.
От подобных соображений мне сделалось не по себе, так как заподозрила, что дело там было не чисто, то есть, что в этом мире родить ребенка было прерогативой избранных или вообще здесь детей получали каким-то другим методом. Эти размышления захватили меня всю без остатка, и от этого не сразу почувствовала, что надо мной, так же, как и над другими женщинами, уже начали колдовать медики, заживляя все без исключения ранки. И делали они это похожим способом, как Эй врачевал мне недавно воспаление на стопе в походных условиях.
Но, не смотря на процедуру, производимую надо мной и с моим телом, я, все же, умудрилась при этом вывернуться и посмотреть на собственный живот. Вдруг и у себя тоже обнаружила бы похожий шрам? А что, кто знал, сколько я была без сознания? Но мои опасения не подтвердились. И, слава Богу, так как у меня была надежда сбежать отсюда, вернуться в собственный мир живой и невредимой, работать в театре, играть роли, а там потом выйти замуж, построить семью, родить ребенка и жить долго и счастливо. Никак не меньше!