Я хочу быть с тобой - стр. 79

     — Почему он вас не принимал? У вас были хоть какие-то версии?

     — Я думаю потому, что нас с ним связывала смерть Данилы. Остальные об этом не знали, а мы, родители, были связующим звеном между ним и Данилой, и он хотел оборвать эту связь.

     — Как вы решили эту проблему?

     — Стали реже ездить. И я давно уже понял, что в любой сложной ситуации, которая кажется нерешаемой, есть только один выход — время. Оно долго и больно помогает, но помогает. Главное — не сдаваться.

     — Сколько его понадобилось?

     — Шесть с половиной лет.

     — Вы общаетесь сейчас? Когда в последний раз виделись?

     — Вчера. Я ездил к нему с ночевкой, прекрасно провели время.

     — Это хорошо. Вернемся в 2010?

     — Да. Я тогда не знал за что зацепиться, чтобы снова начать жить.

     — Жена рядом никак не могла послужить вам этой «зацепкой»?

     — Света ударилась в бизнес, меня совсем не замечала, мы жили как соседи. И как не странно, меня тогда это утраивало, мне ничего не хотелось, я терпеливо ждал, что пройдет время и я смогу снова начать жить.

     — И как долго вы ждали?

     — Почти два года. Наверное, я бы так и дальше пребывал в прострации, если бы не жена. Она заявила, что ее такая жизнь не устраивает и нам лучше разбежаться.

     — Что вы ей ответили?

     — Я не ожидал от нее такого решения наших проблем. У меня никогда даже сомнений не было, что мы поженились, чтобы прожить долго и счастливо и умереть в один день. Но я в тот вечер понял, что если не возьму ситуацию под контроль, то действительно ее потеряю. Она не блефовала, не пугала меня, не ставила ультиматумов. Она просто предложила разойтись потому, что наши отношения исчерпали себя. Да, наверное, тогда именно все так и выглядело.

     — То есть жена напугала вас, встряхнула?

     — Да. Кроме того, она опять начала разговор про детей… Я очень хотел детей! Но мы пытались сделать ребенка почти десять лет, и каждый месяц, когда становилось понятно, что у нас не получилось, моя жена не просто расстраивалась, она страдала. А когда ей было плохо, мне уже не хотелось никаких детей. Но отказать я тоже не мог. Поэтому мы решили делать ЭКО. Оказалось, что это в миллион раз сложней. Пять раз ей подсаживали эмбрион, и он не прижился. Эти пять раз она так страдала, как будто хоронила пятерых маленьких детей. Жуть! Я бы точно сдался после первой попытки. А она нет, упорно продолжала…

     — Вы ссорились в это время?

     — Да. Как никогда. Умом я понимал, что наверняка она взрывается по любому пустяку из-за гормонов, которыми ее пичкали, но принять, что твоя женщина изменилась на сто восемьдесят градусов, было сложно. Она превратилась в мегеру, и если раньше никогда в жизни мне не приказывала, то тогда приказы сыпались на меня, как будто она получила генеральские погоны.