Я хочу быть с тобой - стр. 14
– Юристом.
– Где?
Она назвала банк. Вадим уважительно присвистнул.
– Мне повезло, – Алла усмехнулась.
– Везения не бывает, за каждым успехом – огромный труд.
– Что-то ты не по годам мудр, – улыбнулась она.
– На себя посмотри!
Вадим и не думал теперь подбирать слова в общении с ней, но Аллу это больше не задевало. Она чувствовала его искреннее желание помочь и еще – интерес, хотя ни единым намеком он не дал ей понять, что они созвонятся или встретятся снова. А она бы не отказалась от такого друга: что-то было такое теплое и неуловимо загадочное в этом пареньке.
Они встали из-за столика, и Алле вдруг стало не по себе от мысли, попсовым клипом промчавшейся в голове: сейчас они выйдут из кафе, попрощаются и разбредутся в разные стороны, чтобы никогда не встретиться снова.
Решение было принято за несколько секунд, пока Вадим помогал ей надеть плащ: она купит эту квартиру! Хотя бы ради того, чтобы появился ненадуманный повод завтра ему позвонить.
Глава 4
Любовь – это удивительный фальшивомонетчик, постоянно превращающий не только медяки в золото, но нередко и золото в медяки.
Оноре де Бальзак
Мама вытерла испачканные в муке руки о фартук и опустилась на табурет.
– Что ты сказала?
– Мне надо замуж.
– Тебе?!
Алла раздраженно вскочила с места и прошла два шага вперед, два шага назад по крохотной кухне.
– Мама, ты умный человек! Профессор. Хочешь сказать, не слышала про половой инстинкт?
На последнем слове в кухонный проем просунулась чернявая голова двенадцатилетней Таньки, навострившей уши.
– Татьяна! – Мама затылком почувствовала появление младшего ребенка. – Математику сделала?
Любопытная голова с разлохмаченными после школы косицами скрылась.
– Почему именно так?
– Как?
– Он не просит твоей руки. Ты не говоришь о любви.
– А надо?
– Надо.
– Зачем?
– Боже мой!
– Тогда говорю.
Мама тяжело вздохнула и оглянулась на растерзанное тесто, замершее в позе уснувшего кратера на деревянной доске. Алла проследила за ее взглядом с опаской: еще ни разу из маминой стряпни ничего путного не получилось, но она продолжала упорствовать в своих благих намерениях. Как будто забыла, что именно ими вымощена дорога в ад.
– Ты всегда, – мама задумалась, подбирая деликатные слова, – была против замужества.
– Я не думала, что мне приспичит, – Алла нахмурила брови.
– Какой у тебя срок?
Мама держалась и делала вид, что губы ее не дрожат. А если дрожат, то от радости. Неисправимый стоик.
– Даже не надейся! Я не беременна!
– Тогда какой во всем этом смысл?
Алла оглянулась на дверь, убедилась, что Танька исчезла из коридора, и суровым, даже сердитым голосом произнесла: