Я, Хобо. Времена смерти - стр. 7
Он подбирает под себя ноги, переходит в режим „на четвереньках“ и детализирует обстоятельства местоимения, поворачиваясь – на четвереньках – вокруг своей оси, предварительно отметивши условный полдень на цифрах марки, нанесённой на выходной люк наркобокса. (Цифры были 12-7.) В районе четырёх часов, буквально в метре по носу, – потерявший форму фланец на боку плащ-палатки, а спасла его во время падения, оказывается, ткань пакетного шлюза, к фланцу крепившаяся. На откинутой правой „штанине“ Марк сейчас, оказывается, и стоит на своих четвереньках.
„МАРК! ЗАЛЕЗЬ ВНУТРЬ!“
– Марк. Залезь внутрь, – прочитывает он и вслух.
Надпись. Полукругом от руки над верхней кромкой фланца, большими на оранжевом квадратами стёганном скате буквами белого светящегося цвета. „Марк. Но я – Марк. Я помню. Марк Байно. Большая вероятность, что призыв обращён ко мне. Знакомые буквы. Видал я такие“. Но не процедурное ведь действие белая марка на продавленном скате предлагает произвести. Плащ-палатке вообще нечего делать в отсеке. Не входит в состав оборудования наркобокса. Пожароопасно. Э-эх, да кто это так с ума сошёл?! Подкачал-то кто-то как! Надута-то палаточка! И на восхождении так была? Да наверное. „Чайковский“, конечно, корабль нового поколения, но! Вот так повезло-приехало: могли бы и погореть. Ничего себе! Проговаривая это всё шёпотом, Марк соображает, что на провокацию-то поддался: набрасывает на себя штанины шлюзового пакета, нащупывает по сторонам от себя швейники, привычно липнет их, кольцует, протягивает, изнутри уже, в темноте, взбивает пакет (изнанка начинает флуоресцировать), рукой вперёд продвигается к входной пробке… И он останавливается. „Over, кнюк! Чего тебя ёрзает? Сначала делаешь, потом думаешь – второй раз уже! И отсек надут, зачем ты шлюзуешься? Штаны лежали в развал, как на параде, с чего тебя так-то уж обложило на устав? Спросонок?“
Но Марк не раздёргивает шлюз обратно. Продолжает движение. Пробка подаётся под ладонью, пропуская его внутрь.
Три кубометра прилично освещены стенками. Воздух редкий, но хороший. Следов возгораний нет. Кто-то хорошо подготовил палатку и к долгой невесомости, и к переменным ускорений, ну а с пожаром повезло – негорело пропустило. Спальный мешок, несколько полусдутых подушек, плоские ящики „рациона стандартного“, круглый CWC с ободками крест-накрест („крест-накрест…“) крепления, гигиенический мешок, переносной климатизатор (не включённый). Предметы оборудования и обихода на местах, хорошо прикинуты, многие и нештатно, но крепко. Стоя торсом в палатке, а задом – в шлюзе, Марк опускает глаза. Под носом, на полу у порога теми же печатными буквами крупно написано: „МАРК! ОТКРОЙ „ПЕРСОНАЛ“!“ – и пририсована стрелка. Стрелка, действительно, точно указывает на пошарпанный край модуля „персонала“, торчащий из застёгнутого стенного кармана. Не застегнув за собой вход, Марк выбирается на свободную середину (гофра трико на коленях уже промялась, каждый стежок шва на полу