Я, Хобо. Времена смерти - стр. 62

Меня поздравили. Без напора, но доброжелательно. Кислятина счёл нужным подлететь ко мне и пожать руку. Я понял так, что обретение мной места в клубе сделало его, Кислятины, положение более безопасным, поскольку теперь от Шкаба его отделяло по три человека, и по, и против часу.

– Спасибо, страшие, – сказал я необходимым тоном и с приличным чувством. – Получил, подвесил, стабилизировал, не отдерёшь.

– Налейте парню, – сказал Мьюком с терпеливой благожелательностью.

Фахта послал мне горячую грушу с кофе. Буду совершенно откровенен: угодил. Мне её здорово не хватало. Я хлебнул с половину, пропустил, согрелся.

– Спросить можно? – спросил я.

– Ну? – сказал нетерпеливо Карен. Ему не терпелось вернуться к делу.

– Признали меня – спасибо. Но почему Мэм не дождались?

– Что ты имеешь в виду, парень? – спросил с подозрением Кислятина.

– Так, ясно всё, – вмешался Мьюком и натянул на таймер обшлаг сорочки. – Информирую собрание. Я приказал реанимировать Навилону. Полтора часа назад. Ты её видел? – спросил он меня сквозь поднявшийся шум.

Я кивнул.

– Где она?

Все замолчали.

– Сказала – иду в душ, – сказал я. – Да там их целая толпа с ней.

– Уже разговаривает… – пробормотал Кислятина. – Товарищ капитан! Я, как первый ЭТО титана, требую объяснений.

– И я, как главный врач,– подхватил Иянго. Он был не то красен, не то бледен. Он был в ярости.– Вы, капитан, прыгнули через мой труп… ладно, скушаю… от губернатора небось. Но, (…)[12], задохнёмся же к (…)[13], через шесть суток, Мьюком, товарищ! Первая вахта вся – двадцать один человек, плюс «похоронная команда» – пятеро, – на две недели атмосферы в корабле! А тут больше тридцати человек кукушат разом! Задохнёмся, капитан! Я не понимаю…

Шкаб поднял руку, как-то так, что мгновенно стало тихо. Ум-ум-ум, – трудился кулер. Свистела, расправляясь, чья-то груша. Я впервые был на клубе. У меня в компании обнародование подобного поступка – поступок, надо сказать, действительно, хоть куда! – вызвало бы скандал до драки. Неминуемо. Но серьёзы – это было просто видно, без приборов, – каждый как сам задавили свои эмоции насмерть. Капитан выглядел спокойным. Он выглядел словно ромашка среди лопухов. Видал я такую картинку. А Шкаб сидел с открытым ртом и выпученными глазами.

– Пол, – произнёс Френч Мучась. – Почему ты не сказал?

– Потому что мне так было угодно, – очень спокойно ответил Мьюком.

Шкаб расхохотался.

– Ясно, господин губернатор. Впустую трепали атмосферу, – сказал он, оборвав смех. – Ты должен был нам сказать, Пол. Как серьёз. Мы тут сидим, курим. Не курили бы хоть.