Я, Хобо. Времена смерти - стр. 24
Гробница наша помещалась в подпалубе распределителя отграниченных объёмов номер один. 05.12.03.04.121 UTC – 33.01.01.01.01 МTC все мы были в спецкостюмах, все тёплые, и все дышали. Астрицкий и Купышта стравили из отсека аргон. Нота и я очистили монтажными ножами от затвердевшего масла люковые обода, отвинтили пломбы, я отжал рычаг, и плита ушла за моим усилием в шахту, поворачиваясь вокруг своей оси. Я взлетел, толкнувшись, вслед за колбой бактерицидного светильника, которую легко двигал перед собой куполом шлема, отдраил второй люк, поднял релинг, взялся, вышел в распределитель, где и повис под потолком, дожидаясь группу.
Реябта последовали за мной на свет. Каждый что-нибудь да транспортировал. Голя Астрицкий и Иван Купышта установили у глухой переборки распределителя генератор, Голя Астрицкий сел в седло, закинулся скобами по бёдрам и заработал педалями, а Купышта подносил к клеммам тест-наборы, заряжая их один за другим. Остальные и я висели неподвижно, наблюдая за ними, равно как и оглядываясь по сторонам. Мы даже не поздоровались вслух, хотя радио у нас у всех уже несло. Интерфейс сферы ответственности «квинты бозе» был тщательно продуман, дружествен и знаком. Количество марок, самодельных указателей и всевозможных ссылок на страницу, часть, раздел и строку сверху текст-задания поражало воображение, несмотря что большинство пометок на переборках и приборах устраивали мы сами в ходе тренажей. Я заметил, что Нота листает уже свой блокнот. Прошло десять минут с секундами. В наушниках дыхание Голи становилось всё громче. Купышта зарядил пятый набор, хлопнул напарника по колену, попереправлял наборы нам, словно фрисби меча.
– «Квинта», я первый. Слышат все? «Квинта», связь, об чек, – сказал я.
Мы проверили индикаторы на предплечьях, и я тоже.
– «Квинта», отчёт, – сказал я.
– Врач, дышу, в тепле, – сказал Дьяк.
– Соператор, дышу, в тепле. Болят пальцы на руках.
– ЭТО-первый. Дышу, тепло.
– ЭТО-второй. Всё нормально. Отдышиваюсь.
– Пилот, дышу, греюсь, – заключил я. – Общий привет, «квинта»!
– Да, девчонки! Ну мы и дали! – сказала Нота.
– Войдёт в литературу, – сказал Дьяк. – Пять из пяти.
– Какой-то подозрительный случай, – сказал Купышта.
– Не будет ли хуже? – спросил Голя Астрицкий.
Замечание Голи было таково, что мы помолчали. По поводу стопроцентной реанимации группы у меня радости почти уже не осталось, и я, ученик Шкаба, приветствовал её испарение: «Сердечник» никто не встретил, радоваться опасно. Пять из пяти живы – превосходно, но, как правило, Космосу количество врагов безразлично, пасть у Твари предела вместимости не имеет. Кстати, он и врагами-то нас не считает, Космос, так, что-то ползает.