Я – Грейс Келли - стр. 10
Пожалуй, в академии Грейс чувствовала себя даже комфортнее, чем дома. Сестры-монахини искренне любили своих воспитанниц. К тому же они были полностью лишены эгоизма, отличавшего Джека и Маргарет Келли. В школе Грейс наконец-то смогла почувствовать себя не чужой, а вполне нужной и любимой.
Она приходила в восторг от красивых церемоний и от того, с какими просветленными лицами монахини их совершали. Их искренность и вера сильно контрастировали с обстановкой лицемерия, к которой она привыкла в родном доме. Академия осталась в ее памяти как чудесный и невинный мир, где она играла в прятки, ела вкусные пирожки и чувствовала себя счастливой.
Отец забрал ее оттуда после восьмого класса, поскольку считал, что в школе недостаточно хорошо преподают физкультуру. Но Грейс никогда не теряла связи с монахинями – она писала им письма, поздравляла с Рождеством, просила совета, причем не только пока была подростком, но и потом, став взрослой самостоятельной женщиной.
Училась Грейс довольно средне.
Способности к наукам у нее были довольно скромные, но мать Доротея вспоминала о ней с одобрением, как о вежливой, любознательной и со всех сторон положительной девочке.
Можно сказать, что результат обучения в академии был для Грейс Келли скорее воспитательный, чем образовательный. Знания не особо задерживались в ее голове, а вот хорошие манеры, привитые монахинями, остались навсегда. Плюс к тому из школы она вышла с твердой уверенностью в правильности католицизма. Родители у нее не были особо религиозными, особенно, конечно, мать, бывшая протестантка. Отец тоже был скорее формальным католиком, чем искренне верующим (что не мешало ему ревностно соблюдать обряды и требовать того же от всех членов семьи). Для Грейс же двойственность католицизма, позволявшего сколько угодно грешить, если после этого искренне раскаешься, оказалась поистине близка. Это была ее религия, ее мировоззрение, которое могло успокоить разгоравшийся в ее душе конфликт между желанием жить, как ей нравится, и не менее сильным желанием угодить людям, которые ей дороги.
Монахини вспоминали, как пылко она исповедовалась в типичных детских грешках непослушания и мелкой лжи. А одноклассницы – как она с удовольствием проказничала, хихикала во время благословения, втихую курила за школой. Причем и там, и там она была совершенно искренней, такой уж двойственный был у нее характер.
Фантазировать Грейс любила с детства.
Ее сестры вспоминали, что, еще будучи маленькой, она любила рассматривать журналы, выбирала самые красивые картинки и говорила, что вот так будет выглядеть ее дом, вот так – ее муж, вот так – ее дети, ее яхта, ее свадебное платье и т. д. Тогда они посмеивались над ее фантазиями, но Грейс это мало заботило, она уходила в выдуманный мир и была там счастлива, что бы об этом ни думали окружающие.