Я – гитарист. Воспоминания Петра Полухина. Издание доработанное и дополненное - стр. 22

Как отец баяниста Иванского. Большинство служили такие как я, у которых не было мохнатой руки

Всем известно, что в советской Армии старшинами зачастую были украинцы. Нам в ансамбль прислали образцового, одного из лучших старшин в киевском округе. Толстый, физически сильный мужчина. Звали его Иван Васильевич. До армии работал на сахарном заводе в городе Сумы грузчиком. Нас он с сарказмом называл: «грамотная интеллигенция».

В какой-то день утром, на построении старшина спрашивает: «Кому надо по делам выйти в город?». Из строя вышел Валерий Куринский – скрипач, но в ансамбле пел, имея хороший голос. Говорит:

– Товарищ старшина, мне начальник ансамбля приказал принести из консерватории диезы.

Старшина, понятия не имея, что такое диезы, отдаёт распоряжение:

– Дежурный, запишите в книгу увольнений: Куринский вышел за диезами.

На следующий день старшина докладывает начальнику ансамбля:

– Михаил Степанович, рядовой Куринский, которому Вы приказали принести из консерватории диезы, на вечернее построение опоздал и явился пьяным. Объясняет это тем, что встретил в консерватории писателя Шолома Алейхема и выпили за встречу. Диезы потерял. Шолом Алейхем жил в 1903—1905 годах в Киеве, недалеко от бессарабского базара на улице Красноармейская, 35. Автор Тевье – молочник, Блуждающие звёзды. Я был на спектакле Тевье – молочник в постановке украинского театра имени Франко. Роль Тевье исполнял великий артист Богдан Ступка. Блуждающие звёзды я читал в молодости.

Начальник ансамбля всё понял и не стал издеваться над старшиной. Но Куринскому сказал – отправлю в Остёр в танковую дивизию если не прекратишь пить с Шоломом Алейхемом.

Служба в армейском ансамбле, а это три года, не прошла бесследно. Я физически окреп. По утрам делал пробежки по склонам Днепра вместе с боксёрами спортивной роты. Они жили в старинном здании рядом с нашей казармой. Там же жили солдаты стройбата. Я одному узбеку продал свой новый мундир. Выдавали их для выхода в увольнение в город, но нам они были не нужны – в увольнение мы ходили в концертной офицерской одежде. Узбек был ниже меня ростом, но я сказал, что через год он вырастет и мундир будет ему впору.

Года через два, когда наш ансамбль был на гастролях в Умани, нас, солдат разместили в воинской части. Там я встретил этого узбека. Он меня узнал. «Видишь, не подрос, – сказал он, – пришлось мундир продать». Зато я подрос и окреп. Певец нашего хора – Дима Власюк, занимался гантелями и увлёк меня. Я до конца службы, как говорят, «тягал железо». Со своим сослуживцем – Василием Сасом, мы в свободное время ходили подрабатывать на овощную базу грузчиками. От солдатской еды у меня стал побаливать желудок. Полученные деньги тратил на молоко и сметану, чем гасил изжогу.