Я дрался на Т-34. Обе книги одним томом - стр. 65
Для меня наступление закончилось 16 июля, когда наш танк получил два попадания и загорелся. К этому времени в бригаде оставалось четыре или пять исправных танков. Мы шли кромкой поля подсолнухов. Представь себе – четвертый день наступления, почти без сна, вымотанные… Первый снаряд попал в опорный каток, выбив его, а следом залепили в двигатель. Мы выскочили и скрылись в подсолнухах. Возвращаясь к своим, я увидел метрах в трехстах четыре танка Т-34. Только хотели выйти к ним навстречу, механик меня хватает: «Стой, лейтенант, стой! Видишь, кресты на них! Это же немцы на наших танках». – «Твою мать, точно! Наверное, эти танки и подбили нас». Залегли. Подождали, пока они пройдут, и пошли дальше. Шагали часа полтора. Случайно наткнулись на начальника штаба батальона, он потом погиб под Киевом: «Молодец, лейтенант, я уже представил тебя к званию гвардейца»… А что ты думал?! Если в гвардейском корпусе, так сразу гвардеец?! Нет! После первого боя, если ты смог доказать, что можешь воевать, только тогда присваивали звание.
Из шестидесяти двух выпускников училища, пришедших вместе со мной в корпус, после четырех дней наступления осталось только семь, а к осени сорок четвертого года нас оставалось только двое.
Мы попали в резерв батальона, где несколько дней хорошенько отдохнули и, главное, отъелись, хотя в 1943 году в училище кормили более или менее нормально, однако накопившееся недоедание сорок первого – сорок второго годов давало о себе знать. Вижу, как в мой котелок повар наливает первое и накладывает второго столько, что в мирное время я никогда бы не съел, а глазам кажется, что пусть кладет побольше, все равно съем.
А затем началась подготовка к Белгородско-Харьковской наступательной операции. Танк мне не дали, а назначили офицером связи штаба бригады. В этой должности я провоевал до 14 октября, когда мне было приказано принять танк погибшего гвардии лейтенанта Николая Алексеевича Полянского. Надо сказать, что я очень благодарен начальнику штаба бригады гвардии майору Михаилу Петровичу Вощинскому, который сделал из меня в течение двух месяцев офицера, умеющего работать с картой, овладевшего задачами роты, батальона и даже бригады. А этого не только командир танка, взвода, но и командир роты, не работавший в штабе, сделать не мог.
Найдя танк, я подошел к экипажу. В это время механик-водитель Василий Семилетов копался в трансмиссионном отделении, остальные лежали рядом, и, как я заметил, все трое меня внимательно разглядывали. Все они были значительно старше меня, за исключением заряжающего Голубенко, который был членом моего первого экипажа и моим одногодком. Я понял сразу, что им не приглянулся. Ясно: или я сразу же стану командиром, или же не стану им в этом экипаже никогда, а это значит, что в первом настоящем бою экипаж вместе с танком может погибнуть, и скорее всего старики под всяким предлогом начнут симулировать и не участвовать в боях.