Я дрался на штурмовике. Обе книги одним томом - стр. 72
А. Д. Кабина Ил-2 удобная?
– У стрелка побольше, шире, там и двое могут поместиться. А у летчика за счет приборов – нет. Потом летчик сидел на бензобаках как на пороховой бочке.
А. Д. Радиостанции работали надежно?
– Приемник и передатчик, как правило, были у командира, у ведущего. А у простых летчиков были только СПУ и, конечно, приемник.
А. Д. Как принимали пополнение?
– Когда в полк приходило пополнение, всегда хорошо принимали, боевые летчики делились опытом. Особенно некогда было сентиментальничать. За ужином посидели, поужинали, по сто грамм выпили, спать. А на следующий день опять боевые вылеты. А летали мы – как когда. Бывало, что плохая погода, и по метеоусловиям вылеты запрещены. Но командир полка посылает кого-нибудь на разведку погоды, и уже считается, что полк вылетел. Это чтобы сто грамм спирта получить, получают-то на всех! Раз боевая работа была – то все. На Курской дуге мы и по два-три вылета делали, но не каждый день. Командование уже планировало: сегодня на такие-то цели летаем. Получали сведения от наземных частей, где продвижение у них застопорилось. А они пока дойдут до своего командования, потом до командующего воздушной армии, а от него до командира дивизии… Так что два дня проходят до следующего задания, до следующей цели.
А. Д. Что летчики делали в свободное время?
– Я не видел свободного времени. Вечером болтали в столовой за ста граммами. Разговаривали о мирной жизни, о семьях, родных.
А. Д. В чем летали? В какой одежде?
– Летом в летних комбинезонах. Ордена старались оставлять. Одно время были американские куртки и меховые брюки.
А. Д. Под бомбежку ваш аэродром не попадал?
– Ни разу нас не бомбили. Один раз думали: налет! Это было в начале Курской операции. Самолеты стояли снаряженные бомбами, горючим, боеприпасами, ждали команду на вылет. И вдруг слышим звук «фоккера», и вот он идет прямо в лоб нашим самолетам, которые выстроены на границе аэродрома. Кто-то кричит: «В окопы!» Некоторые стоят, кому некуда спрятаться. Он выпустил шасси, садится. Скорость большая, думаем: сейчас сам погибнет, может, смертник какой, и взорвутся наши самолеты, они же с боеприпасами! Ничего подобного, метрах в пяти остановился, затормозил. Тут к нему подбежали, окружили. Он сразу выключил двигатель и в кабине поднял руки. Немец рассказал, что закончил берлинскую Высшую школу пилотов и все время мечтал на первом же вылете сдаться. Так и получилось – сдался.
На следующий день из Чкаловска привезли летчика-испытателя. Он раньше на «фоккере» не летал. На аэродроме порулил туда-сюда, освоился с управлением. На наш аэродром прилетели наши истребители для сопровождения. Он все боялся: «Собьют меня зенитчики, как увидят кресты на самолете». А ему говорят: «Так ведь наши же самолеты будут сопровождать». – «А зенитчикам какое дело, что наши истребители летят? Они будут по мне бить!» Это один момент, а второй – скорости-то разные. У «фоккера» больше, чем у самолетов сопровождения. Договорились, что он полетит с выпущенными шасси на небольшой высоте, а два истребителя сопровождают справа и слева. Он взлетел первым, они за ним. Смотрим, он ушел далеко от наших сопровождающих истребителей, а они никак его не догонят. Потом где-то на форсаже они его догнали.