Я – дочь врага народа - стр. 16
– Типун тебе на язык!
– Да хоть десять… Типунами Россию не загородишь…
– Опомнись, Григорьевна! Чё ты молотишь! Кровь наших сынов разве зря льётся?
– Танки кровью не захлебнутся. Уж сколь успели пролить, а немцу хоть бы хны. Он уже галифе своё гладит – седьмое в Москве справлять.
– Да на Москву нашу какие только псы не рвались – все на перегной пошли! И этих приструнят!
– Приструнил Федя медведя… Кабы не распутица, они б теперь по Красной площади с барышнями бы гуляли…
Фетиса закрутила задом, изображая гулящих девиц.
– Чего ж они дотянули до распутицы? В Москве бы и гладили свои штаны… Ктой-та им, наверное, всё-таки помешал?
– Не журись, тату, придут и в хату, – заверила Григорьевна. – Если у немца и вполовину так пойдёт, к весне, гляди, воевать – мужиков наших не останется. Баб с вилами начнут призывать…
– Нужда припрёт, я первой на пушку с вилами полезу…
Представив коротенькую Калиниху верхом на пушке, Лопаренчиха развеселилась:
– Пушка не печка. Она тебя так согреет – задом к небу прилипнешь.
– Фетиса, – почти шёпотом спросила Калиниха, – ты, часом, не рада ли немцу?
– Какой мне от него резон? – не смутилась Григорьевна.
– Да простой: кошку бьют, мышки розги подают. Не будет нашей власти – спекулируй, жри за всех совестливых! Чую, что и твои покупщики нонешние одного с тобой пошибу. Ты чего им сральню-то не показала? Всю ноченьку заплот мой обстреливали. Хороший человек до такого стыда не дожрётся.
– Во-он как ты выследила моих гостей! Жалко – не знали, что ты в задницу к имя заглядываешь… Надо было им по твоим шарам лупануть.
– Я и без шаров скажу: опять… навезла нам срамоты – то ль баптисты, то ль скоты…
У Фетисы из морщин, как ржавые пузыри из болота, вылезли бешеные глаза. Она шагнула на хозяйку. Калиниха метнулась к печи, ухватила сковородник. Григорьевна медленно вернулась к двери, сказала:
– Дай время, соседушка: не тем час дорог, что долог, а тем, что короток…
Глава 4
После снегопада воздух загустел. Подул сиверок. У Калинихи на крыльце Фетиса закашлялась, ругнула погоду, направилась вон со двора. Но не успела отворить калитку, как услышала, что кто-то идёт переулком. Она понадеялась – переждать идущего, однако шаги замедлились. Фетиса выглянула на улицу, за калиткой стояла Калинихина дочь Зинаида.
Лопаренчиха её не звала никак. Надо сказать, что и Зинаиде после встречи с Фетисой всякий раз хотелось отряхнуться. Однако на этот раз девушка поздоровалась и безо всяких предисловий сказала:
– Елизавета Ивановна Быстрикова умерла.
Григорьевна шагнула со двора – уйти молча, сделала пару шагов, но спиною всё-таки спросила: