Я был похоронен заживо. Записки дивизионного разведчика - стр. 9
Проблем с ночной уборкой казармы и с дневальными на конюшне не было. Очередь по графику постоянно отодвигалась за счет внеочередников. Получившему наряд не позавидуешь. Свой наряд по графику и, кроме того, внеочередной – через день. А наряд нести очень тяжело. Если уборка казармы – это значит, что все курсанты спят, а наказанный моет полы, а утром вместе со всеми идет в строй. А мы и так никогда не высыпались. Наряд на конюшню был суточный. Целые сутки надо было убирать навоз. В стойле у лошади его быть не должно. А лошади порядка не знают. Все время то в одном конце конюшни, то в другом слышно, как они оправляются. Как будто нарочно в разных концах, чтобы дневальный больше бегал. Кормление, водопой и чистка лошадей в обязанности дневального не входили.
И вот, для того чтобы выкроить хоть немного времени для отдыха, Иван Саранин придумал для лошадей команду «Оправиться!». Как он потом рассказывал, пробовал сначала отдавать команду голосом – не поняли или не захотели выполнять. Были и другие попытки, но самым действенным оказалось пробежать с седлом вдоль стойл, и лошади, как по команде, оправлялись. Теперь убери и можешь присесть на кипу сена. Объяснял он это так. Лошади думают, что их будут седлать, и готовятся. Похоже на правду.
Подъем, построение и бегом на конюшню, на утреннюю уборку лошадей. Те, у кого были лошади, – а не имели их только радисты и связисты, а у ездовых огневых взводов и некоторых разведчиков, они же коноводы офицеров, было и по две лошади – освобождались от утренней зарядки. Сначала надо было зачистить лошадей жгутом из сена или соломы так, чтобы лошадь была сухая и не было пятен грязи. Потом чистка щеткой. Принести брезентовым ведром воды и напоить. Получить у каптенармуса порцию овса, насыпать в торбу и надеть лошади на голову. Пока она ест, надо принести и положить в кормушку сено. Затем в оставшееся время почистить седло и уздечку. Особенно внимательно надо было следить за стременами. Стремена, седла и шпоры на сапогах постоянно должны были блестеть как зеркало. Чистили мы их толченым кирпичом, суконкой и балалаечной струной, натянутой на деревянную развилочку. Такое приспособление почти каждый носил в кармане.
Курсант полковой школы в Чирчике. 1940–1941 гг.
Уборка закончена. Командиры отделений проверяли. Кто плохо почистил, получают взыскания. Порядок был такой: чистить так, чтобы гимнастерка на спине была мокрая. Снова в строй и бегом в казарму. Команда «Стой! Разойдись умываться!» Через 5 минут опять команда – «Строиться! Становись!» Кто проворнее, успевал раздеться и плеснуть несколько раз воды в лицо. Остальные надевали гимнастерки, не умывшись. Умывальников не хватало. На 130 курсантов плюс сержанты было около 40 сосков. Умывальники были самодельные, из проржавевшего оцинкованного железа. Установлены они были под открытым небом. Кроме того, дневальные часто наливали мало воды. Всем не хватало. Подходить к умывальнику разрешалось только без рубашки, поэтому особенно неприятно было умываться во время дождя и снега.