Размер шрифта
-
+
Я был готов любить весь мир - стр. 9
Чистое, доброе, светлое прошлое.
Солнца весеннего ласковый свет.
Где вы, родные весёлые рожицы?
Кто далеко, а кого-то уж нет.
Мы родились в годы голода, холода,
с войны возвратившихся дочки, сыны.
Жили в зелёном украинском городе
в домах, не отстроенных после войны.
Годы весёлые послевоенные:
вода за углом, об удобствах не знали.
Строили город немецкие пленные,
мы дрались, дружили и книги читали.
Катались на лодках по быстрой Десне,
учились «разумному, доброму, вечному».
Мы счастья желали любимой стране,
а заодно и всему человечеству.
Мы яблоки ели, клубнику, смородину,
песни пели давно позабытые.
Мы умереть мечтали за родину
или великое сделать открытие.
Но вера угасла, разбились кумиры,
словно старой бутылки осколки.
И разлетелись друзья по миру —
с разбитого улея сироты пчёлки.
Забыли, о чём мы когда-то мечтали,
привыкли к подлости, злу и обману.
Летят корабли в неизвестные дали
с безумной командой и капитанами.
Конечно, не всё жизнь сумела стереть,
остались какие-то принципы вечные.
Я и сейчас не могу стерпеть,
когда оскорбляет мерзавец женщину.
В прошедшем остались мы измерении.
Солнце надежды закрыли тучи.
Мы были последнее поколение,
которое верило: жизнь будет лучше.
Как будто грёзы наяву
Как будто грёзы наяву,
приходит лето за весною.
Но всё же я ещё живу,
ведь ты, любимая, со мною.
Текут без радости года,
но завтрак есть, обед и ужин.
С отцом общаюсь иногда
и я ему бываю нужен.
Есть постоянная работа
и постоянная зарплата.
И нахожу я подработки,
существовать ведь как-то надо.
Найти работу очень сложно,
хоть в жизни многому обучен.
Но я не знаю, как возможно себя хвалить,
ну, не приучен.
Лгать не могу, хитрить, лукавить.
И даже в трудные моменты
Я не могу себя заставить
начальству делать комплименты.
Всё сделаешь, но не доложишь,
хоть результат в работе видно,
Но рассказать, что я хороший,
мне неудобно или стыдно.
Ложь и обман царят повсюду,
лишь только деньги власть имеют.
Я никогда таким не буду: и не хочу, и не умею.
Но всё равно придёт весна.
Отчаиваться мне нельзя,
Ведь есть отец, сестра, жена
и где-то далеко друзья.
Не собираюсь горько охать.
Жизнь новая уже давно.
И, может, всё не так уж плохо,
лишь мне понять не суждено.
Исповедь
И много горя мне и радость испытать
пришлось, и часто я бывал не прав.
Хранить к кому-то не умел я злость,
предательство и подлость испытав.
Прощал и забывал завистников, врагов,
но помнил всех, кто делал мне добро.
Я помощь оказать любому был готов
и за друзей всегда стоял горой.
Страница 9