Я буду первым - стр. 45

Тогда зачем мне еще одна разбитая иллюзия? Будто той, что есть, мало.

-Подожди! - останавливаю его.

Начинаю стягивать одежду. Мне ничего от него не надо. Ни нежности, ни любви. Тем более, ее все равно нет.

Раздеваюсь быстро, скидывая вещи на ходу. Сама иду в спальню. Знаю, Платон идет за мной. И смотрит, смотрит.

По обнаженной коже скользит россыпь мурашек. То ли от холода, то ли от нервов.

Оборачиваюсь. Он меня рассматривает ошалелым, пьяным взглядом. Причем сам тоже не терял времени даром. На нем остались только штаны. Шагает ко мне, его руки скользят по моим плечам, потом одной ладонью он накрывает мою грудь, слегка сдавливает ее, трогает большим пальцем сосок. Поднимает меня и укладывает спиной на кровать.

Сам нависает сверху.

Тишину в квартире нарушает наше тяжелое дыхание и его вопрос:

-Ты уверена?

Еленка

Странный вопрос. И у меня нет ни малейшего желания над ним задумываться. 

Вместо ответа веду ногтями по его обнаженной спине. Он выдыхает сквозь стиснутые зубы. Я голая. Совсем. С бесстыже разведенными ногами. Платон придавил меня к матрасу, но тяжесть его тела мне нравится. Как и запах. Я дышу глубоко. И он заполняет мои легкие вместо воздуха. 

Его губы покрывают поцелуями мою шею. От этого я расслабляюсь. Мое тело окутывает тепло.

Внизу живота и в промежности рождается потребность чего-то ранее неизведанного.

Того расстояния, что сейчас между нами, чересчур много. Хочется быть еще ближе к нему. Стать с ним одним целым.

Я подставляю под жадные мужские губы свои, выгибаю шею под его поцелуями, вздрагиваю, когда он прикусывает мне сосок. Из моего рта вовсю раздаются поощрительные стоны. А тело льнет к его рукам, требуя еще больше ласки.

Я вообще ощущаю себя непонятно. То ли тело слишком тяжелое, что нет сил сделать лишнее движение. То ли наоборот, оно слишком легкое и парит в состоянии эйфории.

В какой-то момент я тоже начинаю изучать мужское тело, ощупывать и гладить. Оно на меня реагирует, мускулы напрягаются. Кожа горячая и шелковистая. Я его не рассматриваю, веки закрыты. Я полностью сосредоточена на тактильных ощущениях.

Глаза открываю только тогда, когда понимаю, что Платон избавился от одежды полностью.

И я промежностью ощущаю его член. Последние остатки разума вопят о том, что нужно воспользоваться средствами защиты.

-Презерватив, - говорю ему.

Он ругается, но я не разобрала, что именно он сказал. Слезает с меня, роется в карманах брюк, потом шуршит фольгой, ложится на спину и натягивает резинку. Я получаю возможность разглядеть его. У него толстый и длинный член с вздувшимися венами, мошонка побрита. Кожа члена и мошонки темно-коричневая. А головка розовая. Я рассматриваю его жадно, сама поражаюсь своему интересу. Но потрогать не решаюсь. Платон натягивает презерватив, и в голове проносится, наверное, неуместное сравнение с упаковкой колбасы.