Я буду нежен - стр. 29
Прекрасно знаю, что Дайрон мог бы побить его, как щенка, но даже не отреагировал.
– Как вас зовут? – спросила я ретивого охранника.
– Я Честер, госпожа, – отозвался он.
– Вы уволены, – заявила я ему.
– За что? – опешил он.
– С чего вы взяли, что можете причинять вред тем, кто радует меня в постели? – как могла строго произнесла я.
– Ему же не было позволено… – ошарашено промямлил Честер, но я его перебила:
– Вон отсюда!
– Но меня нанимали не вы, госпожа Натали, а господин Ланир, ваш отец! – заупрямился этот тип.
– Неважно. Вы охраняете меня, на моей земле, в моём особняке. С отцом я легко улажу этот вопрос. Вы ему ещё штраф заплатите за то, что явились спустя полчаса после моего ранения. Как говорится, не прошло и полгода.
Честер побледнел.
– Подойди! – ткнула я пальцем в ближайшего от меня охранника.
Тот мигом подскочил. Коротко стриженый шатен с умным взглядом и твёрдым подбородком вытянулся передо мной по струнке.
– Как зовут? – спросила я.
– Максвел Инрой, госпожа, – по-военному чётко ответил он.
– Ты теперь главный. Вышвырните Честера за ворота, немедленно. Можете ему ногой под рёбра дать, разрешаю, – махнула я рукой. Получилось убедительно.
– Я сам! – пискнул Честер и испарился за секунду.
Едва за ним захлопнулась дверь, внутрь ввалилась новая пятёрка мужиков. На этот раз в белых комбинезонах.
– Где пострадавшая? – с порога выпалил главный из них – худощавый высокий брюнет с длинными волосами, забранными на затылке в тонкий хвостик.
Увидев пациентку, он ринулся ко мне, словно от скорости зависела его жизнь.
Глава 17. Рекомендации
*
Натали
*
Выставив за дверь и охрану, и гаремников с Дайроном и симбионтами, врачи обрушили на меня все свои диагностические навыки.
Водили по мне какими-то приборами и без конца задавали вопросы.
Я только и успевала отвечать:
– Три пальца. Теперь четыре. Снова три. Нет, голова не болит. Немного кружится. Нет, не тошнит. Нет, в глазах не темнеет. Нет, мушек в глазах тоже нет. Да, немного кружится. Не знаю я, на сколько баллов эти круги!
Мне сгибали руки и ноги, наклоняли голову к груди.
Измерили давление, сатурацию, взяли анализ крови из пальца, прощупали живот, сняли кардиограмму и что-то ещё. Минут через десять я уже перестала понимать, что они делают. Кажется, там уже дело дошло до исследования моих мозговых волн.
В итоге мне в руку поставили капельницу, засадили ещё три укола в нижние девяноста, тщательно отмыли голову от крови, обработали рану – помазали какой-то заживляющей мазью и забинтовали так, что хоть сейчас на фотосессию с пострадавшими в боях невидимого фронта.