Я – бездна - стр. 24
– Почему ты его защищаешь? Да он чуть не убил твоего сына!
– Он нас любит!
– Мне дела нет до того, с кем ты спишь, – резко сказала Мартина. – Но если твой сожитель от скуки решил проверить, насколько крепкий череп у твоего шестилетнего сына, ты как минимум должна на него заявить.
«Иди сюда, дружок, мы с тобой немного поиграем…»
Люк в полу открывается. Он зеленый, а ход ведет в подвал. Спуск в подвал находится на кухне. Они держатся за руки, ступенька, еще ступенька… Мальчик покорно спускается вниз: если тебя любят, бояться нечего, никто не сделает тебе больно.
– Ну да, Микки, когда выпьет, немного теряет голову. Но он не злой. И потом, когда он приходит в себя, ему так жаль! Мы как-то поссорились, и он мне нос сломал, так сам потом больше меня плакал. Всю ночь пришлось успокаивать.
– Не знаю, что мне с тобой делать, Вера. Ну правда, – по голосу слышно, что Мартина устала. – Микки разыскивает полиция. Если он даст о себе знать, ты должна на него заявить. Ясно?
– Ладно, ладно, – бурчит Вера.
– И займись уже своим сыном. Купи ему нормальные вещи, из этих он вырос. Проверяй, чтобы он ел как следует, он выглядит младше своего возраста.
– Может, ты подыщешь ему другую семью, – предлагает мать примирительным тоном. – Так было бы лучше для всех. Для него в первую очередь.
– Ты сама знаешь, чем это кончилось в прошлый раз.
– Ну можно же еще раз попробовать, – просит Вера, как ребенок, когда уговаривает родителя купить очередную игрушку.
Но Мартина твердо стоит на своем:
– Никто не возьмет твоего сына, Вера. Как только узна́ют о его прошлом, откажутся. А теперь, после такой травмы, станет только хуже, ты сама понимаешь.
«Как только узнают о моем прошлом, – думает мальчик, погружаясь в забытье. – Каком еще прошлом?»
6
Он вошел в квартиру и быстро закрыл за собой дверь.
Внутри было тихо, слышалось лишь его учащенное дыхание. Он сразу рванул домой, не позаботившись о том, чтобы вернуть рабочий фургон на стоянку и даже не переодевшись. Форма все еще была мокрой, на полу образовались небольшие лужицы. Сбившийся парик выглядел как намокшая тряпка, на лицо стекала вода.
«Что я наделал? – подумал он, злобно сорвав парик с головы. – Что же я наделал?»
В его памяти постоянно возникал образ распластанного на мокрых камнях тела; он видел широко раскрытые глаза девочки с фиолетовой челкой, смотревшие прямо на него. Он не мог избавиться от ощущения, будто она видит его прямо сейчас. Она знала, кто он, знала, где он живет, хотя он никогда никого не приводил к себе домой. Но что самое ужасное, она видела его истинную суть.