Я бегу по снегу босиком, дальше - стр. 6
— Да, сиятельный Кла. Было бы очень наивно нападать на нас простеньким таким способом. Проверяли и предупреждали, согласен. Даже не то чтобы очень серьезно. Так... символически.
Ди кивнула задумчиво, прекратив, наконец свою неравную битву с полотенцем на волосах. Развернула свою мокрую гриву, встряхнулась, как птица.
— Знаете, мальчики... Нам похоже прозрачно вполне намекнули на прокол в информационной защите. Кто знал об отправке сюда этим рейсом? Решалось же все за неделю, не больше.
Клавдий поежился, вспомнив недавний совсем разговор с разъяренным начальством. Сэм именно так и сказал: «разогнать всех безопасников к ягам облезлым!»
— Ди конечно права. — Дракон задумчиво крутил ленту новостей на инофоне. Сводки от МЧС, официальные сообщения о возможном теракте. — Но мне даже нравится. Кстати, никто не погиб. И лично я предпочитаю противников не за спиной. Нам кинули просто перчатку, сиятельные.
— Скорее — перчаточку. Вывеску на двери: «Не влезаем — убьет!» пока только вывеску. Клавдий, впереди у нас ночь, девять часов разницы по Москве, нам не спится. Рассказывай, что у тебя происходит тут, нам сиятельный Сэм только глаза округлял ужасающе. — Лер откинулся на спинку стула у стойки, лениво расчесывая пальцами волосы Ди, поглядывая на нее из-под темных пушистых ресниц.
Клавдий видел сейчас: они изменились, и очень существенно. Возмужали, стали самоувереннее и сильнее. Особенно Лер, он буквально «светил» своей силой зрелого могущественного азеркина. Ди повзрослела, в ней не было уже Венди — вечной девочки. Молодая, красивая женщина, знающая себе цену и наслаждавшаяся собственной красотой.
Даже дракон изменился. Так меняются вечные вдруг нашедшие цель своей жизни. Взгляд целеустремленный, как у гончей, попавшей на след.
Лишь один бедный Клавдий потерянный между кусками пространства, оторванный от своей вечной любви, от семьи, чувствовал себя тут несчастным и бесполезным. Ну хорошо, пусть полезным, но недостаточно.
Вздохнул тяжко (поймав недоуменный взгляд Ди) и стал все рассказывать. Ну как все... То немногое, что удалось узнать, и о том мизерном, что успел сделать.
Все это лето (с начала стремительной ссылки его на Камчатку) сиятельный Клавдий налаживал связи, слушал и узнавал. Дело в целом было паршиво. Не напрасно враг всего рода людского так усиленно им намекал после бала*. И самое неприятное: Клавдий просто не понимал, в чем настоящая причина всего здесь происходившего.
Откуда такое внимание всех представителей мира иных к этому захолустью? Толпы нарушителей на границах, буквально штурмующие все преграды, тьма мелкой нечисти в каждом углу словно вылезла из всех щелей этого мира. Как ночные бабочки на свет огня — они летели, их отлавливали, развоплощали, а они снова все лезли и лезли. Камчатский такой апокалипсис.