Xxxl. Как не влюбиться в миллиардера - стр. 21

- Эт можно, — хмыкнул Нафаня.- Сотка еврей, плюс помывка и пожрать.

- Это дело становится слишком затратным, — пробурчала я под нос.

- Ну, дело твое. Судя по звукам и по парням, похожим на отряд смерти, шныряющим вокруг, кольцо сжимается. Так что...

- Я согласна,- протянула руку, чтобы скрепить сделку. Разум все же победил жадность.  

5. Глава 5

Егор Холод

Пакет со льдом на моем затылке потек, и противные струйки воды заползли под воротник халата. Нога, перевязанная бинтом, ныла и чесалась. Кофе в чашке остыл и я глотал жижу, похожую на грязь, не замечая ее вкуса.

- Ты как? – спросил Мишка, в очередной раз заглядывая мне в глаза в поисках симптомов сотрясения мозга.

- Каком об косяк,- прорычал я, борясь с желанием грохнуть об пол поклятую посудину в псевдо – итальянском стиле. Чертова безвкусица будила черную глухую ярость. В этом городе все такое - убогое. Все, включая толстых баб, испаряющихся, как туман в пустыне. - Я за что плачу этим упырям? За безопасность. Так почему я валяюсь на крыше, с вывихом лодыжки, содранной до позвоночника спиной и разбитой башкой, и не чувствую себя защищенным ни с какой стороны? И как думаешь, чертову бомбочку из магазина приколов, оснащенную сопливым лизуном на котором я подскользнулся, мать твою, птицы принесли? Этот город не выпустит меня. Он питается моими страхами, я тебе точно говорю. Перекрутит в фарш и выплюнет. А я говорил, не надо сюда ехать. Это черная дыра, способная высосать душу.

- Парни искали бабу, ты сам приказал,- неуверенно промычал дружище, подавая мне новый ледяной компресс.

- И? – приподнял я бровь.

- Как сквозь землю провалилась. Впору песок и пыль просеивай,- зло плюнув ядом, засуетился Мишка. – Вообще с територии отеля никто не выходил кроме двух бомжар.

- И? – задал очередной вопрос я.

- До них дотронуться страшно было,- хмыкнул помощничек.- Как черти воняли.

- А жопа чья торчала из дырки в крыше?

- Администраторши. Эта лошадь говорит, что дымить туда ходит. Врет, табаком от нее не пахнет, а вот глазки бегают. Баба просто ворует, а в шахте подъемника у нее нычка. Парни проверили. Как сорочье гнездо у нее, тащит все, что не приколочено. Горыч, ну не знаю я куда делась журналюшка. Может на метле своей улетела, с нее станется. Штаны то Лягушонкины до сих пор реют на стене «Рейхстага», как напоминание о том, что я лошара.

На пипидастре. Я представил Промсардельку в трусах, растрепанную,  оседлавшую черенок махрушки для пыли и застонал. Проклятая ведьма, как вредная колбасина, которой я мечтал нажраться в детстве, вызывает у меня странное слюноотделение и это слегка озадачивает. Я же давно не голоден.