XXI век. Повести и рассказы - стр. 51
– Да-да, – поспешно подхватил мужчина. – С матерью. Я со своей стороны…
– Ну, вот и замечательно.
Не дав ему договорить, оборачивается ко мне.
– А вас я должна обрадовать. Недавно прошёл педсовет, на котором принято решение рекомендовать Мишу в математическую школу. Конечно, это ещё надо утвердить там… – скосила глаза на потолок. – Но, пожалуй, можно считать вопрос уже решённым. Меня уполномочили узнать, как вы к этому отнесётесь. Учтите, что кандидатур гораздо больше, чем мест! – возвысила она голос, увидав, что я собираюсь открыть рот.
Как отнесусь я? Это любопытно. Никто даже не думает поинтересоваться, как к этому отнесётся он. А он у меня уже давным-давно решает всё сам.
На ступенях, по которым я когда-то привела его за ручку в первый класс, тускло отсвечивает ледяной панцирь. С опаской ставлю свой каблук – и…
– Осторожно!
Кто-то подхватывает меня под локоть.
– Надо же как-то держаться.
Конечно, надо. Но на таких крылечках почему-то никогда не бывает перил.
Он одет в подбитую мехом куртку и шапку светло-серого каракуля.
– Вы военный?
– Да как будто нет.
– Странно. Мне почему-то представилось, что вы – военный моряк.
– Не-ет.
Он улыбается широко и открыто.
– Хотя и имею к морю некоторое отношение.
Интересно: какое отношение к морю можно иметь в нашем до предела сухопутном городе.
– А я живу не здесь, – отвечает он моему удивлённому взгляду.
– Вот как!
– Да. И давно.
– И где же, если не секрет?
– О, во многих местах. Анадырь, Корсаков, Северодвинск. И ещё…
Он машет рукой.
– Но с этого года в Питере. Правда, не знаю, надолго ли.
– А как же…
– Света? Это моя дочь.
Его лицо приобретает озабоченный вид.
– С её матерью мы разошлись давно, ещё в первом классе. То есть, я хочу сказать: когда Света была…
Я понимающе трясу головой и внезапно вспоминаю эту женщину, мать Светы, – блондинку с большим ртом и крупными руками. Пытаюсь поставить её рядом с ним, но из этого ничего не выходит.
– Я – механик, конструктор. Мне предложили интереснейшую работу в Питере. А она отказалась уезжать.
– Отказалась? В Питер?!
Он хохочет. Несмотря на громкость, смех его звучит довольно приятно.
– Так мы, аборигены, называем Петропавловск Камчатский.
Теперь мы уже смеёмся вместе.
– Так вы оттуда?
– Нет, – отвечает он, вытирая слёзы. – Теперь я уже «оттуда». Из Ленинграда.
– Из Санкт-Петербурга.
– Для меня он ещё Ленинград. Санкт-Петербург – это что-то другое.
– Вы там бывали и раньше?
– Я там учился.
– Университет?
– ЛВМИ.
Гостиничный ресторан почти пуст. Вместо люстр светятся лишь редкие лампы на столиках. Но оркестр играет. Тихие мелодии льются медленно, словно нехотя. Полумрак, игристое вино, опытный партнёр в танце – и вот уже не существует ни рук, ни ног, ни оркестра, ни зала. Есть только танец, праздник движений, в котором растворяется и плывёт всё моё существо – безмолвное и бестелесное. «Вам холодно?» – «Нет-нет.» – «Отчего же вы так дрожите?» – «Я дрожу?» – «Да. Вы словно лист на ветру.» – «Как поэтично: лист на ветру.» – «Поднимемся ко мне в номер?» – «О, да. Да. Да…»