XX век как жизнь. Воспоминания - стр. 71
Летом 1963 года была предпринята попытка сесть за один стол и сравнить аргументы. Встреча делегаций КПСС и КПК открылась в Москве 5 июля и была прервана 20 июля. Ни до чего не договорились.
«Коммунист» вынужден был печатать адаптированные для широкого читателя выступления советских партийных идеологов, принимавших участие во встрече с китайцами. «Адаптаторы» постарались: скучнейшие тексты, зубы вязли в тягомотине «штатных» формулировок, осколки здравого смысла еле-еле пробивались сквозь толщу пропагандистского мусора.
Долгое время всякого рода индивидуальные, партизанские действия на советско-китайском идеологическом фронте были запрещены. Стреляли только залпом и только из орудий большого калибра. Когда эти ограничения были сняты, мне показалось интересным перевести на простой, всем понятный язык содержание полемики между Москвой и Пекином. В октябре 1963 года в «Новом мире» появилась моя статья «Истина против догмы». Читая статью сегодня, хорошо понимаешь, что в нашей, советской «истине» было много догматического. И тем не менее, читая статью именно сегодня, видишь, что на нашей стороне были поиск, попытки ослабить догматические путы, пробиться к действительной истине.
Выступление в «Новом мире» ускорило мою передислокацию. В конце ноября Бурлацкий привел меня к Андропову. Представительная фигура. Я робел. Принесли чай с сушками, сели за большой стол, начались интеллектуальные смотрины. Долго говорили. О чем – не помню уже. Кроме одного. Андропов спросил, какое впечатление произвели на меня «важные» редакционные статьи, напечатанные в нескольких номерах «Коммуниста». И тут меня понесло («нудные», «пустые», «схоластические» и т. д. и т. п.). Федя толкал меня под столом ногой. Андропов молчал и слушал. Удивленно-заинтересованно, как мне казалось. Потом выдал какую-то нейтральную реплику и закончил разговор.
В коридоре Федор расшумелся: ты что, сдурел, это же речи начальства… Повздыхали и пошли восвояси.
Томительная неопределенность, и наконец звонок Бурлацкого: Андропов дал добро.
Четыре года в «Коммунисте» обернулись для меня большими плюсами. Во-первых, новая жена, дочь и комната 15,36 кв. м. Во-вторых, новые друзья и знакомые, публикации в «Коммунисте» и других московских изданиях. В-третьих, знакомство с довольно близкого расстояния с аппаратами и механизмами, которые обеспечивали стабильное господство партийно-государственной верхушки. Был и минус. Я ушел от занятий собственно философией, тем более философией бесконечного. Возможно, это сберегло мое здоровье. Но, несомненно, заставило тратить слишком много ума и энергии на всякую жизненную мелочовку.