Взрослая жизнь - стр. 15
– А еще обзавелись шипами и сухими листьями, – добавила Джо, вздохнув; жизнь почти никогда ее не баловала, вот и сейчас ей хватало тревог, и явных, и скрытых.
– Пойдем, старушка, выпьем чайку, а заодно поглядим, что там молодежь делает. Ты устала, надо бы тебя «подкрепить вином и освежить яблоками»[17], – предложил Лори, взял под руки обеих сестер и повел их пить чай – его на Парнасе подавали в изобилии, как в былые времена – нектар.
Мег они обнаружили в летней гостиной, прелестной, хорошо проветриваемой комнатке, залитой полуденным солнцем и заполненной шелестом листвы – три высоких окна открывались в сад. Рядом с летней располагалась просторная музыкальная гостиная, а по другую сторону, в глубоком алькове за алым занавесом, устроили небольшое семейное святилище. Здесь висели три портрета, по углам стояли два мраморных бюста, рядом – кушетка и овальный столик, а на нем – ваза с цветами; другой мебели в этом уголке не было. То были бюсты Джона Брука и Бет, которые изваяла Эми: оба обладали изумительным сходством, оба отличались скромной красотой, которая заставляет вспомнить слова: «Глина воплощает в себе жизнь, гипс – смерть, мрамор – бессмертие». Справа, на месте, приличествующем основателю дома, висел портрет мистера Лоренса, выражавший все ту же смесь гордости и благожелательности, сохранивший ту же свежесть и привлекательность, как в тот день, когда он застал перед ним маленькую Джо, застывшую в восхищении. Напротив висел портрет тетушки Марч, выполненный Эми: роскошный тюрбан, руки в длинных митенках, величественно скрещенные на фоне фиолетового атласного платья с пышными рукавами. Время смягчило суровость ее облика, и, видимо благодаря пристальному взгляду симпатичного пожилого джентльмена, висевшего напротив, на губах прорезалась любезная улыбка, причем с губ этих уже много лет не слетало ни одного резкого слова.
С самого почетного места, куда падал теплый солнечный свет, смотрело любимое лицо мумули, изображенное с большим искусством одним великим художником, с которым она познакомилась, когда он был еще беден и малоизвестен. Сходство было изумительным; казалось, она улыбается своим дочерям и говорит бодрым голосом: «Будьте счастливы. Я по-прежнему с вами».
Три сестры постояли немного, взирая на любимые черты с почтительной нежностью и тоской, которая не оставляла их никогда; эта благородная женщина значила для них столько, что занять ее место не удалось ни одному человеку. Прошло лишь два года с тех пор, как она ушла от них, чтобы познать новую жизнь и новую любовь, оставив по себе несказанно добрую память, служившую утешением и вдохновением для всех домочадцев. Это ощущение заставило их сгрудиться теснее, Лори же облек его в слова: